Надеюсь.
— Получается, если бы не он, меня бы тихо казнили вместе с Самантой, и никто не узнал бы о его позоре… — протянула я, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Мне чудом удалось избежать горестной участи, но подруга, которая пострадала ни за что, да еще и вместо спасения угодила в тюрьму, взывала к справедливости. Есть ли она, эта справедливость, для магов в нашем мире?
— Тебя бы не казнили в любом случае! — возразил Ричард неожиданно. Я захлопала глазами, на мгновение забыв о своей роли невинно пострадавшей девы. Как это не казнили бы? Я думала, за меня заступился лично мистер Хармс, поэтому меня миновал суд. — Тесты показали, что маг только Саманта. Кстати, ты в курсе, что она пыталась тебя извести?
— Что?! — Тут я вовсе неприлично вытаращилась, ибо новость не лезла ни в какие рамки.
— У твоей кровати, под ковриком, который она, по ее собственному признанию, сшила, обнаружили выжженную пентаграмму! — тоном, каким подают сенсации, сообщил журналист.
Я не знала, плакать мне или смеяться. Получается, содеянный мной нечаянный акт вандализма тоже приписали бедняжке соседке?
Шум за окном то стихал, то возобновлялся с новой силой. Я не обращала внимания, насколько меня поглотила беседа. А потому, когда дверь в переговорную распахнулась и на пороге возник — уже привычно-театрально — мой новоявленный отец, вздрогнула от неожиданности.
— Что вы здесь делаете? — холодно поинтересовался он у гостя. Ричард поднялся, собираясь то ли приветствовать хозяина дома, то ли оправдываться.
— Его позвала я. Доброго дня, мистер президент, — успела я раньше. Не хватало еще, чтобы моих друзей — а мистера Хэмнетта за прошедшее время я точно перевела в ранг близких и надежных знакомых, если не более — ругали за то, что я натворила.
Хватит того, что Саманте мои грехи приписывают.
Скорее всего, я действительно была не права, вызвав журналиста, не спросив разрешения у мистера Хармса. Все же его крепость, его правила. Но и разборок при посторонних лучше не устраивать.
— Доброго. Он уже уходит, — процедил президент, не пытаясь казаться любезным.
— Разумеется, — склонил голову Ричард и двинулся к выходу, не забыв улыбнуться мне на прощание. — За кота не переживай, я присмотрю за Шейдом!
— И впредь прошу порога этого дома не переступать! — напутствовал его мистер Хармс в спину. Позади журналиста тенью тут же пристроился дворецкий — проводить гостя и проследить, чтобы никакая вилка с ним вместе не ушла. Ощущение было именно таким. Я куснула себя изнутри за щеку, чтобы удержаться от рвущихся наружу колкостей.
Интересно, с чего вдруг «отец» примчался на всех парах, лишь услышал, что ко мне пришел посетитель? Не сомневаюсь, что именно слуга и доложил о госте, как только мы с мистером Хэмнеттом закрыли за собой дверь переговорной. Что, собственно, мог мне рассказать журналист эдакого нежелательного? И чем он сам до такой степени умудрился не угодить президенту?
— А ты больше не будешь приближаться к этому типу, — выдал мистер Хармс уже мне и, сочтя, очевидно, разговор законченным, развернулся, собираясь уходить.
Нет, так дело не пойдет! Он приехал лично, чтобы выпроводить неугодного гостя, а теперь и дальше будет меня игнорировать?
— Почему? — тихо, но твердо поинтересовалась я. — По какому праву вы решили, что будете распоряжаться моей жизнью? С кем мне общаться, с кем нет, я могу определить и сама. Хвала всему сущему, я уже совершеннолетняя и в родительском указе не нуждаюсь.
