Я рассматриваю свои ладони. Руки как руки.
– Может, свет выключить? – ехидно спрашивает Маринка. – Говорят, в темноте разряд светится. Ну-у-у, это, … искры летят. И если темно, то их хорошо видно. Опыты такие.
– Я тебе дам – опыты! Я вам не кролик! – громко возмущаюсь я. – Это просто статическое электричество. Слыхали? От одежды накапливается. Синтетической.
– Это где ж на тебе синтетика? – влезает в разговор Томка. – Лето на дворе, и на тебе сарафан льняной. Да ты у нас и в другое время года синтетику не жалуешь. Ты ж прямо повёрнута на всём натуральном.
«Господи, и всё-то они видят», – вздыхаю я про себя и поднимаю глаза к потолку.
Внезапно в нашем бедламе материализуется шеф. Все чинно-благородно сидят на своих местах и мгновенно делают вид, что усердно работают, одна я, как тополь на Плющихе, торчу посреди кабинета вдали от родного стула.
– Снова спокойствие возмущаешь? – подозрительно прищуривается в мою сторону начальник. – Вчера была белая и растрёпанная, сегодня красная и опять растрёпанная. А работать когда? Или опять домой надо?
– Нет, о сверхурочных мечтаю, – слабо огрызаюсь я.
– Мечтают они, – ворчит шеф. – Работали бы лучше. Повыгоняю всех к чёртовой матери.
– Да где вы других дур найдёте за такую зарплату? – приходит мне на выручку Галка.
Шеф тут же исчезает. Тема больная и очень им не любимая. Не дай Бог, строптивые бабы всем скопом навалятся. Стоит только зарплату упомянуть, как все словно с цепи срываются. Объединяются моментально. Лучше уж от греха подальше…
– Причешись, – советует мне Галка. – И впрямь волосы дыбом.
Я послушно иду к зеркалу, достаю расчёску и провожу ею по волосам. Раздаётся треск, расчёска искрит, волосы окончательно принимают вертикальное положение, а я вскрикиваю. Меня пронзает током.
– Ну вот! – доносится до меня ликующий голос Алёнки. – А говорили – электричества нет! Придумала я! Придумала, да?!
– Ты ещё язык покажи. Разоралась, – обрывает веселье Маринка. – Тут теперь сидеть страшно. Гляди, током убьёт. Или молнией.
– Типун тебе на язык! – это уже Тамара не выдерживает. – Ну и денёчки пошли!
– Убьёшь тебя, как же, – не смолчала Галка и подошла ко мне.
Я плюхнулась на свой стул. Просто так. Лишь бы не стоять под всеобщим обозрением. Какая уж тут работа?! И мыслей никаких, кроме одной: раньше от меня током не било. И что теперь с этим делать я не знаю.
– Я всегда знала, что коллектив у нас дружный и сплочённый, – ехидничает Галка. – Работать – так работать, а не работать – так всем не работать. Всех шеф не выгонит, а по одному может. Это уж как пить дать.
Напоминание о шефе действует отрезвляюще. В конце концов, безграничного терпения в природе не существует. И надеяться на его появление у нашего начальства не стоит. А зарплата, хоть и не очень большая, на дороге не валяется. Её ещё заработать надо. Кто ж тебе денежки просто так даст.
Галка подсаживается ко мне и шепчет:
– Не дрейфь, прорвёмся.
Я согласно киваю, но сказать ничего не успеваю, потому что подруга заканчивает неожиданно:
– По дороге домой в церковь зайдём.
– Куда? – подпрыгиваю я на стуле. Нет, сегодняшний день точно не для работы. Ну как тут сосредоточишься при таких-то заявлениях?!
– В церковь, – терпеливо повторяет Галина, никак не реагируя на мой остановившийся, абсолютно пустой взгляд, словно я затерялась во времени и пространстве и напрочь забыла, кто я и откуда.
