– Зачем? – тупо переспрашиваю я без всяких эмоций и без всякого интереса, ибо до меня просто не доходит смысл услышанного. – Ни разу не были и вдруг…
– Тебе что, ни разу не объясняли, что если чертовщина какая приключается, надо сразу в церковь идти?! Положено так.
– Да что мы там делать будем? – не могу я понять замысел подруги.
– Да какая разница, – легкомысленно отмахивается от меня подружка. – На месте сообразим. Главное зайти, а там сообразим, что к чему. И так от моды отстали.
– От какой моды? – продолжаю тупить я.
Тут уж Галка не выдерживает:
– Работай давай. Тупняк на тебя сегодня напал скоротечный. Прямо беда одна с тобой разговаривать. Ты что, не знаешь: модно сейчас в церковь ходить. Понимаешь, модно?! Все ходят, а мы, что, лысые?!
Я вздыхаю ( в церковь так в церковь), отворачиваюсь от подружки (Ну, сколько можно её нервировать?!) и пытаюсь работать. Ничего. Втягиваюсь.
На полпути к нашему дому и в самом деле есть какой-то храм Божий. Не посреди дороги, разумеется. Чуть в сторонке. И я об этом, конечно, знаю.
Он довольно хорошо виден, но до сегодняшнего дня нам и в голову не приходило свернуть к нему, а тем более – зайти внутрь. Не то, чтоб мы совсем безбожницы. Нет. Что-то такое в душе теплится, но до сегодняшнего дня мы были твёрдо уверены, что между Богом и человеком не должно быть посредников. Бог у тебя в душе либо есть, либо его нет. И никакой батюшка тут не поможет.
И вот сегодня мы решили зайти в церковь. Рабочий день закончился в шесть. Как и всегда. Но мы не спешим. Церкви так рано вряд ли закрывают.
Мы не очень ясно понимаем, зачем, но уже чувствуем, что идти нужно. Самовнушение – сильная вещь.
Я ещё по инерции пытаюсь сопротивляться и в десятый раз произношу без всякой надежды:
– Галь, а может не надо?!
Я так ей надоела, что она не выдерживает, останавливается прямо посреди дороги, смотрит на меня в упор и спрашивает:
– Ты как сегодня спала?
Я радостно выпаливаю:
– Как убитая!
– Во-от, – протягивает Галка, поднимая вверх указательный палец. – В том-то и дело, что как убитая. А может, пока ты спала, в тебя какой-нибудь дух вселился или инопланетянин, или ещё какая зараза.
– Спасибо. Успокоила, – всерьёз обижаюсь я. – Мало на меня свалилось, так ты ещё заразу какую-то приплела. Про духов с инопланетянами лучше промолчу.
– Да я это так, к слову, – стала оправдываться Галка, виновато глядя на меня. – Просто думаю вслух.
– Хорошо ж ты обо мне думаешь, подружка! – не могла я успокоиться. – Как зараза какая, так, по-твоему, и я тут как тут.
– Ну что ты к словам придираешься?
– А нечего всякую заразу ко мне приплетать. Да ещё инопланетян каких-то. Где ты их видела, инопланетян этих?! Плетёшь абы что! Страхи всякие придумываешь, когда и без тебя тошно. Ещё в церковь с тобой иди! Да кто тебя туда пустит, богохульницу?!
– Я на улице постою, – обиженно бухтит Галка, и я умолкаю.
Заходить внутрь одной как-то страшновато. Я хоть и люблю слушать колокольный звон с приличного расстояния, но этим моё общение с храмом Божьим до сего дня и исчерпывалось.
Притихшие, мы потоптались немного на крыльце, потом вздохнули, как перед прыжком, и дружно шагнули вперёд. Хорошо – двери оказались широкими, и мы хоть и боком, но одновременно протолкнулись внутрь, а то ведь могли и застрять. Вот была бы потеха.
В церкви тихо, немного сумрачно, но совсем не страшно. Она поразила нас не столько богатым убранством и множеством свечей перед иконами, сколько какой-то благостной тишиной.
