– У меня есть одно условие.
– Все что захочешь, – обрадовалась Марта.
– Возьми с собой Пашку. Одна ты не поедешь, хорошо?
Это единственное условие было почти невыполнимым и сводило на нет все предпринятые усилия.
– Ты шутишь?
Семен Леонидович прекрасно все понимал, но сделал вид, что удивлен ее претензиями.
– Сень, Гафер очень загруженный работой детектив. Где он возьмет время для ленивой поездки на природу? Да, я сказала: все что захочешь. Но я думала, ты попросишь о чем-то другом.
– Милая, ты меня удивляешь. Я иду на такие жертвы, а ты не хочешь и пальцем пошевелить.
– Так, секундочку, на какие такие жертвы ты идешь?
– Я доверяю тебя молодому, привлекательному парню, который готов ради тебя горы свернуть, а ты не хочешь даже попросить его о малюсеньком одолжении.
Это была истинная правда. Паша, невзирая на плотную загрузку, находил-таки время для встреч с ней, а вот доктора он сторонился, потому что тот угрожающе сверкал глазами при малейшей фамильярности с его стороны.
– А если он не сможет? – брови Марты встали домиком, пытаясь добиться сострадания.
Профессор Николаев, у которого Кустов в институте проходил практику, всегда говорил: пациентов жалеть нельзя, кошечек, собачек можно, а пациентов нет. Именно тогда Семен Леонидович и научился этому трюку. Всегда, когда слеза набухала в глазу и ему хотелось кого-то прижать к груди, гладить по голове и говорить: ну, ничего, все пройдет, все перемелется, он начинал надрывно кашлять, поднеся ладонь ко рту. За годы тренировок кашель получался все натуральнее, и кашлял он до тех пор, пока его не спрашивали: с вами все в порядке? Так он переносил внимание на себя и лишал собеседника преимущества. Но Марта уже раскусила этот маневр.
– Значит, останешься дома, – твердо проговорил доктор. – Я не хочу постоянно дергаться и переживать за твою жизнь.
– Может, ты со мной поедешь? – Марта сама была мастером по эмоциональному манипулированию. – Там, говорят, красиво.
– Ни за что.
– А если я кого-нибудь другого найду, кто составит мне компанию?
– Нет, – быстро ответил Кустов, ни секунды не сомневаясь, что она на это способна. – Или Паша, или сиди дома.
Что Марта не любила делать, так это пользоваться хорошим к ней отношением людей в корыстных целях. Она горестно вздохнула и взяла телефон. Она подчинялась, но это давалось ей тяжело. Семен Леонидович чувствовал себя победителем, и свет самодовольства сочился из каждой поры его кожи. Преждевременное торжество – путь к поражению, потому как оно вызывает в человеке угнетенном волну отчаянного сопротивления. Вот и Марта в последний момент поддалась этому порыву и отказалась идти туда, куда ее направляли.
– Я не поеду.
Вот тут Кустов ни на шутку напрягся – он знал, что такое настроение подруги вылезет ему боком.
– Мартышечка моя, я же переживаю за тебя, – он неуклюже ткнулся головой Марте в плечо. – А Пашка тебя в обиду не даст.
– Ну да, ты не видел его беспомощного, когда он пытался отодрать от меня безумную старуху…
Телефон в руке зазвонил, и Марта рассмеялась:
– Вот вспомнишь дурака…
– Это Павел?
– Ага. Привет.
– Приветствую вас, Ваше Королевское Высочество.
– Гафер, ты меня понизил? Раньше я для тебя была королевой, а теперь всего лишь принцесса?
– А-а что не так?
– Высочество – это особа королевской крови, а Величество – это король и королева.
– Учту. А у меня появилась помощница, – похвастался Паша.
