– А вас завтра утром куда-то увезут, – сказала она. – Я случайно разговор с его гостями слышала.
– Сначала убьют ночью, а потом вывезут тела наши, – покосившись на девочек, сказал Лесь. – Мы слишком много знаем, а это им ни к чему.
– Чего-о-о? – всполошилась Марыся. – Да чего же вы, обездоленные детишки, можете знать такое, за что убить можно? Да и у кого рука поднимется на детоубийство сирот несчастных?
– Корсак сам нас трогать не собирается, я сам слышал, – хмуро уточнил Лесь. – Он своим холуям нас порешить поручил.
– О Господи, как же это? – обомлела Марыся, прикрывая рот ладошкой. – Да когда ты слышать мог такое, миленький?
Прежде чем ответить, Лесь сначала покосился на притихших девочек, затем на дверь.
– Когда ты ушла и дверь на замок не закрыла, я вышел в коридор, – морщась и досадуя на свою несдержанность, стал рассказывать он. – Дверь большой комнаты была приоткрыта, и я подслушал, о чём говорит Корсак со своими гостями. А говорили они о нас. Корсак велел убить нас, я сам слышал.
Девочки громко зарыдали и зарылись с головой под одеяло. Марыся тоже залилась слезами, но плакала она тихо, с трудом сдерживая в себе рвущиеся наружу рыдания.
– Когда я услышал, о чём они говорят, поспешил обратно в комнату, – вздохнув и шмыгнув носом, продолжил Лесь. – Вот и зацепил ногой пустое ведро.
– Надо что-то делать, что-то делать, – зашептала бледная как простыня толстуха. – Сейчас, подождите, я чего-нибудь придумаю.
– А чего тут думать, – вздохнул Лесь. – Бежать нам надо, чтобы живыми остаться. Иначе…
Дверь открылась, и в комнату заглянула хозяйка хаты, выжившая из ума старуха Анастасия Павловна. В правой руке старуха держала клюку, а в левой – замызганную алюминиевую кружку.
– Марыська, здесь ты? – скрипуче прошамкала она и тут же умолкла, увидев, что за ней наблюдают несколько пар глаз.
– Да здесь, здесь я, мама, – вздохнула женщина, вставая с табуретки. – Давай, давай ступай на кухню. Сейчас я приду и тебя накормлю.
Выпроводив старуху за дверь, Марыся обернулась и участливо посмотрела на вжавшего в плечи голову несчастного мальчика.
– Я скоро вернусь, – сказала она. – Может быть, за это время и придёт в голову мысль, как спасти вас.
– Лучше бежать помоги и продуктов на дорогу дай, – ухмыльнулся Лесь. – Да и дорогу нам укажи, бежать куда. Мы в Меловом и Чертково никогда не были, и… Быстро нас поймают, умертвят и в мусорный бак у базара выбросят. Так говорили они, я сам слышал.
***
Попетляв по безлюдным улочкам посёлка Меловое, Корсак приблизился к забору бывшего чертковского мясокомбината и осмотрелся. Не увидев никого, он свернул вправо и присел на корточки у растущего у забора раскидистого клёна. Встав на колени, он просунул под забор голову и сразу же увидел скучающего в стороне от прохода паренька.
– Мирон? – позвал его Корсак.
Тот встрепенулся и поспешил к проходу, но Корсак быстро втянул голову обратно.
– Слава Украине, Мирон! – сказал он, разворачиваясь и прижимаясь спиной к забору.
– Героям слава, – послышался голос паренька, и его веснушчатая физиономия показалась из-под забора.
– Вернись обратно и не высовывайся, – одёрнул его Корсак.
– Ты один? – спросил Корсак, закуривая. – Хвостов за собой не притащил?
– Как можно? – ответил из-за забора паренёк с бравадой. – Я что, первый день в разведке?
– Верно, не первый, – с усмешкой согласился Корсак. – Но и ветераном тебя называть ещё рано.
