Мужчина располагающей наружности молча выслушал меня и сказал:
– Вы, конечно же, знаете, что скоро состоятся первые многопартийные выборы кандидатов в народные депутаты. Прокурор Овчаренко выдвинула свою кандидатуру при поддержке весьма влиятельных людей. Помимо того, о чём Вы рассказали, есть и много других негативных нюансов её деятельности. Но притормозить её выдвижение мешают ряд обстоятельств, хотя мы делаем всё возможное.
Кто это «мы» мужчина располагающей наружности не уточнил.
– Я просил бы Вас прийти на выборы, пропуск Вы получите, и сказать с трибуны всё то, о чём я сейчас услышал. Ни больше ни меньше. У Вас будет на это ровно три минуты, как и у всех выступающих. Проверьте по хронометру и сократите, если будет нужно, ровно через три минуты микрофон выступающему будут отключать. Вы, безусловно, можете и отказаться, но, я думаю, Вы и сами понимаете, как важно то, о чём я Вас прошу.
Я ненадолго задумалась и прислушалась к своему внутреннему «я». Ничто в просьбе, произнесённой голосом приятного тембра, не противоречило моим внутренним нравственным принципам, и я согласилась.
– И ещё, – проговорил мой визави, – я буду сидеть справа, как войдёте в зал, на крайнем месте у прохода в последнем ряду. Ваше место тоже справа крайнее чуть ниже. Если возникнет необходимость задать вопрос, посоветоваться, что-либо иное, сами понимаете, может возникнуть любая непредвиденная ситуация, Вы тихо встаёте и выходите мимо меня из зала в фойе, я выйду за вами, и мы переговорим. И последнее, вы можете обратить внимание на некое повторяющееся лицо, которое будет следовать недалеко от Вас, не волнуйтесь и не беспокойтесь: ваша безопасность в приоритете как в процессе выборов, так и некоторое время после них.
Я и не беспокоилась до тех пор, пока он не произнёс последнюю фразу. После неё перед моим мысленным взором сразу возникло лицо моего сына, а отряд мурашек дружно промаршировал по всему телу.
Мужчина располагающей наружности с приятным тембром голоса жестом фокусника достал откуда-то карточку-пропуск с уже написанными в ней моими именем, отчеством и фамилией, с проникновенной улыбкой вручил её мне, раскланялся с нами обеими и исчез.
Я не буду рассказывать о том, как я измеряла по хронометру время выступления. Сразу – к главному.
Настал день выборов. В фойе перед залом слонялись группами и по одиночке люди. Мой новый знакомый тоже был здесь, никак на меня не реагируя. Проходя мимо него, я аккуратно скосила глаза на некое повторяющееся позади меня лицо и бросила мимолётный вопрошающий взгляд. Руководитель операции чуть прикрыл веки, подтверждая мою догадку. Я увидела коллегу из соседней школы Нину Павловну Воронцову и радостно подбежала к ней. Оказалось, она тоже выдвинута кандидатом в депутаты. А я и не знала! Я обожала эту женщину и решила, что буду голосовать исключительно за неё.
Открыли двери в зал. Я вошла, и тут произошло непредвиденное: прямо передо мной в проходе возникла Софья Овчаренко. Наши взгляды пересеклись, она пробуравила меня своими тёмно-карими глазами, и я уже не сомневалась: эта пронырливая особа поняла всё. Она развернулась к сцене и пошла на своё место. Я присела в своё кресло. За мной пристроилось повторяющееся лицо. До начала ещё оставалось время. Я встала и медленно вышла из зала. За мной в фойе вышел мой патрон. Я поделилась ситуацией.
– Я всё видел, – сказал он, – спокойно ждём, что она предпримет.
