То есть Аня вела бы себя, как естественно вести себя в такой ситуации нормально воспитанной, здоровой, простодушной женщине. Но она снова испытала угнетающий, болезненный запрет вести себя естественно и свободно. Она отодвинулась от Анны Павловны и молча смотрела в окно.
А Анна Павловна, вспомнив о дочери, нежно улыбалась, и эта улыбка любви на её изуродованном нелюбовью лице была страшной, как гримаса.
Юра выкурил сигарету и вернулся в купе.
Сергей Сергеевич лежал на полке и читал «Футбол-Хоккей».
– Вы слышали, кто будет тренером сборной? – спросил он.
– Нет, не слышал, – ответил Юра.
– После провала на Олимпиаде Бескова, как это у нас принято, попрут, – сказал Сергей Сергеевич. – Вы видели матч с ГДР?
– Да. Тяжёлый случай.
– Остолопы! – воскликнул Сергей Сергеевич. – Остолоп на остолопе и остолопом погоняет! Это же детский сад! Молокососы! Они, видите ли, много забили Кубе, переутомились и не смогли как следует сыграть с ГДР! Лепет грудного младенца! Не было у нас футбола, нет и не будет! Вы не согласны?
Юра пожал плечами. Он стоял между полками и смотрел в окно. Мимо окна на фоне неба, деля его на неравной ширины параллельные полосы, непрерывно текли провода. Они текли, опускаясь вниз, затем, достигнув минимума, мягко поворачивали вверх и вдруг жёстко натыкались на вертикальный столб, к которому крепились. Столб стремительно проносился мимо, и провода снова лились плавно, сначала опускаясь, потом поднимаясь. Это было, несомненно, красиво: плавно вниз – плавно вверх – столб, плавно вниз – плавно вверх – столб… И так до бесконечности.
– Вы знаете, сколько весит этот вагон? – спросил Сергей Сергеевич.
– Тонн пятьдесят, – рассеянно ответил Юра.
– Тридцать шесть, – сказал Сергей Сергеевич. – Я, когда садился, специально посмотрел. На нём написано. И мест в нём тридцать шесть. Вот дурость, честное слово! А потом выступает по телевизору президент Академии наук и говорит, что в стране дефицит металла. В Японии вагоны давно делают из пластмассы.
– Бывали? – спросил Юра.
– Что?
– Бывали в Японии?
– Нет. Один человек рассказывал.
Юра залез на свою полку и стал читать книгу. Сергей Сергеевич вышел в коридор.
Анна Павловна и Аня стояли у окна напротив купе. Сергей Сергеевич встал у соседнего окна и разговорился со стоявшим там пассажиром.
– Вы знаете, сколько весит это вагон? – спрашивал Сергей Сергеевич.
– Что-нибудь тонн пятьсот, – отвечал пассажир.
– Тридцать шесть!
– Что вы говорите!
– И мест в нём тридцать шесть. Улавливаете?
– Признаться, не совсем.
– Ну как же! Тонна металла только для того, чтобы прокатить одного человека! А потом выступает президент Академии наук и говорит, что в стране дефицит металла. Это же смешно!
Аня вошла в купе, закрыла за собой дверь, залезла на полку, улеглась на спину и стала читать книгу. Примерно через четверть часа она отложила книгу, закрыла глаза, положила правую руку на грудь и простонала.
Юра очень быстро, не больше чем за десять секунд, спрыгнул с полки, поднял нижнюю полку, открыл чемодан, достал флакон с нашатырным спиртом и подошёл к Ане. Она повернула к нему голову с закрытыми глазами, и он поднёс флакон к её лицу. Она вздохнула и, дёрнувшись, отвернулась. Из-под закрытых глаз у неё пролились слёзы.
– Ну что? – спросил Юра.
Аня ничего не сказала.
Юра вложил флакон в её руку.
– Чуть что – нюхай, – сказал он.
Аня лежала на спине, отвернув голову к стенке.
