– Доедешь? – спросил Юра. – А то скоро станция, можно выйти.
– Не надо. Я доеду, – сказала Аня.
Юра стоял, глядя на неё, пока она не порозовела. Затем он залез на свою полку и стал читать книгу.
3
Анна Павловна стояла у окна напротив купе. Сергей Сергеевич подошёл к ней.
– Заперлись в купе? – спросил он, кивнув на дверь купе.
– Почему «заперлись»! Вечно у тебя какие-то выражения, – сказала Анна Павловна.
– Что они там делают, интересно, – сказал Сергей Сергеевич.
– Откуда я знаю? Зайди и посмотри, – сказала Анна Павловна.
– Они что, муж и жена? – спросил Сергей Сергеевич насмешливо.
– Да.
– А ты откуда знаешь?
– Она мне сама сказала.
– Что-то они мне не нравятся, – сказал Сергей Сергеевич.
– Чем это они тебе не нравятся?
– Да какие-то они… – сказал Сергей Сергеевич, и его лицо, как гармошка, привычно сложилось в гримасу отвращения. – Я посмотрю, что они делают.
Он вошёл в купе.
В купе звук движения поезда был гораздо слабее, чем в коридоре. Пахло нашатырным спиртом. Аня лежала на спине, положив руку на грудь и отвернув голову к стене. Юра читал книгу.
– Вы не брали «Футбол-Хоккей»? – спросил Сергей Сергеевич.
– Нет, не брали, – сказал Юра.
– Ах, вот он, – сказал Сергей Сергеевич, взял газету и вышел из купе.
– У них там пахнет чем-то, – сказал он Анне Павловне.
– Чем?
– Ну откуда я знаю! Гадостью какой-то!
– Чем это там может пахнуть?
– Сходи сама понюхай, если не веришь!
Анна Павловна вошла в купе и глубоко вздохнула.
– Извините, у вас не найдётся чего-нибудь почитать? – спросила она.
– Ой, знаете, у меня есть книжка, но я её сейчас сама читать буду, – сказала Аня.
Анна Павловна вышла в коридор.
– Нашатырным спиртом пахнет, – сказала она. – Наверное, девочку укачало.
– Да что ты, спятила! – сказал Сергей Сергеевич. – Что я, не знаю, как пахнет нашатырный спирт!
– А чем же, по-твоему, там пахнет?
Сергей Сергеевич оглянулся, приблизился к Анне Павловне и заговорил очень тихо:
– Помнишь, в «Литературке» писали, как какая-то сволочь ездила в поездах, делала спящим людям уколы какой-то гадостью и обворовывала их. Ты после того, как проснулась, ничего не чувствуешь?
Анна Павловна прислушалась к себе и услышала шум в голове, покалывание в сердце, посасывание в печени и тяжесть в кишечнике.
– Да. Что-то с головой, – сказала она.
– То-то, я смотрю, меня подташнивает, – сказал Сергей Сергеевич. – Ах, сволочи! Какие всё-таки сволочи бывают на свете! Садисты! Изверги!
– Пойди посмотри, что пропало, – сказала Анна Павловна.
– Да ты что! Ты соображаешь, что говоришь! Я на его глазах буду рыться в чемодане! Да он сразу всё поймёт! Пристукнет меня и выбросит в окно!
– Ну хорошо, а что ты предлагаешь?
– Я предлагаю вызвать милицию!
– Какой наивный человек! Милиция же первое, о чём спросит, что пропало!
– Это ты наивная!
– И не кричи на меня!
– Это ты кричишь!
На самом деле они разговаривали довольно тихо. Специальный инстинкт, заставляющий человека не демонстрировать то, чем он отличается от других людей, в случае Сергея Сергеевича и Анны Павловны действовал так, что в присутствии людей они ссорились тихими голосами. Но это стоило им больших усилий. Они были красные, потные, тяжело дышали, и у них сильно бились сердца.
Они замолчали и отвернулись друг от друга.
Это была обычная последовательность состояний в их общении. Сначала они находились в нейтральном настроении, потом очень быстро раздражались, потом раздражение достигало такого уровня, когда они уже не могли разговаривать, и они замолкали, отворачивались друг от друга, дожидались, когда снова вернётся нейтральное настроение, и всё повторялось снова.
