— Вот ты где! — раздается надо мной голос подруги. — От кого прячешься?
Поднимаю голову: Машка стоит надо мной, уперев руки в округлые бока. Хотя я старше на несколько месяцев, ее фигура выглядит более сформировавшейся. Машка знает об этом и очень гордится внешностью.
— Устала просто… — вздыхаю, с трудом поднимаясь на ноги.
Я и не знала, что просидела на полу так долго: все конечности успели затечь и теперь их покалывает мелкими иголочками. Только бы не простыть. Отчим не потерпит, чтобы я безвылазно сидела дома и путалась у него под ногами. Да еще и сопли пускала.
— Хочешь заглянуть ко мне в гости? — предлагает Машка. — Покажу коллекцию платьев и видеокассет.
— Не могу, у меня еще музыка и дополнительный иностранный.
— Твои совсем того… — Машка крутит пальцем у виска. — Зачем тебе столько факультативов?
Развожу руками, но, вздохнув, все же направляюсь в класс музыки.
— Давай хоть провожу! — не отстает Машка.
Мимо проходит Вовка со своей компанией. Точнее, Симон со своей стаей, как их тут называют. На руке моего бывшего друга висит красавица Светка, преданно заглядывая ему в глаза.
— Как он на тебя посмотрел!.. — изумляется Машка.
— Как? — недовольно бормочу я. Опускаю голову и прибавляю шаг. — Как на пустое место?
— Да нет же! — рьяно возражает подружка. — Совсем иначе… И Пумба туда же — чуть башку не свернул, тебя рассматривая.
Возле кабинета музыки Машка целует в щеку и, скрывшись от мира за темными очками и плеером с наушниками, убегает к выходу.
Дополнительные занятия заканчиваются поздно вечером. Отчим велел ждать у входа в школу, но, кажется, забыл об обещании забрать. Сажусь на лавочку и, вымотанная донельзя, устало прикрываю глаза. Сил дойти до дома самой просто не осталось. Наверное, если заночую прямо здесь, моего отсутствия и не заметят.
— Чего расселась на моей лавке, косматая! — слышится истеричный девичий вопль.
Кто-то толкает меня в спину, окончательно выводя из полудремы.
— Чего тебе надо? — спрашиваю у стоящей надо мной Светки и, поддавшись порыву, пытаюсь пригладить волосы. — Почему эта лавка твоя? Вон, сколько места, присядьте на другую.
Светкины подружки мерзко ржут. Но в разговор не вступают, наблюдая за происходящим.
— Все лавки — мои! — почти рычит от ненависти Светка. — И школа моя. И Симон!
От такого заявления я по-настоящему зверею. В моей прежней школе тоже были задиры, но до подобного не доходило никогда. Учителя и классные строго следили за порядком и осаживали тех, кто слишком зарвался. Вызывали к директору родителей — для небольшого поселка это было большим событием. Однажды мать Ирки Крайновой вызвали к директору, так девчонка потом неделю сидеть не могла после отцовского ремня. О том, чтобы обижать младших или еще раз отнять у них деньги, Ира и думать забыла.
— Не припомню, чтобы на Вовке была табличка с твоим именем, — произношу спокойно, хотя меня всю колотит от этой нахалки.
— Ах, вот как?! — она бесится. На загорелом лице проявляются некрасивые пятна гнева. — Катя, Марина, а ну-ка, подержите ее.
Две девчонки перехватывают мои руки, еще одна придерживает ноги. Я буквально прибита к лавочке крепкими телами старшеклассниц.
Светка в это время демонстративно закатывает рукава.
— Только попробуй! — предупреждаю я. — Напишу на тебя заявление. Отчиму пожалуюсь — он у меня знаешь кто?..
Светка хохочет, запрокинув голову. Похоже, эта мерзкая кукла ничего не боится. Это в нашем поселке участкового уважали и побаивались, а тут…
