На следующий день она дала в газету объявление примерно с таким текстом: «Хочу купить библиотеку». И тут же, как ей показалось, сорвала джекпот. Мгновенно на ее «глас вопиющего чтива» откликнулись многие люди. В основном это были уезжающие из Советского Союза еврейские семьи. У них варварски был ограничен вес вывозимых за границу вещей, поэтому тяжелые книги эмигранты вынуждены были продавать или отдавать. Так Хельга получила доступ к интеллектуальному дефициту и обошла десятки библиотек интеллигентнейших книголюбов, выбрав для себя и своих детей много нужного и интересного. Она чувствовала себя тогда прямо-таки книжным диверсантом. Но ей такая разведка боем, как ни стыдно это признать, очень нравилась.
А вот один звонок для нее оказался совершенно нетипичным и разительно отличался от всех предыдущих. Семья, откликнувшаяся на объявление, только что прилетела из Болгарии, где они пробыли три года. Там им удалось подписаться на многие редкие издания, в том числе на Пастернака и Ахматову, т.е. на все то, что невозможно было купить в Союзе. Но, к великому счастью Хельги, этой семейной паре катастрофически не хватало денег на покупку автомобиля – новой, тогда модной «девятки». Увидев объявление в газете, они решили расстаться с поэтами и еще с кое-какой литературой. У всех свои приоритеты. И это нормально.
Хельга на всю жизнь запомнила, как выбрала для этой затеи время между кормлениями грудной дочери Василисы и, оставив детей на свою маму, на всех парах побежала по адресу «благодетелей», тревожась лишь о том, что ее явно ввели в заблуждение и это окажется какой-нибудь ошибкой или еще хуже – розыгрышем. Кто может расстаться с Пастернаком, если даже на черном рынке его нет?!
Дверь ей открыла очень милая энергичная женщина и вежливо пригласила пройти в их уютную квартиру. Ее муж Алекс, возникший за ее спиной и очень похожий на французского актера Алена Делона, тоже приветливо улыбнулся и, оставив право решить вопрос жене, поспешил обратно к гостям на кухню. Хельга поняла, что пришла совсем не вовремя и, видимо, нарушила своим визитом встречу друзей. Но Рина, так звали хозяйку дома, спокойно провела книголюбку в зал и стала показывать ей то, что ее интересовало. Хельга еле сдерживалась, чтобы не выдать свою слишком явную заинтересованность и распирающий её изнутри восторг, который может сказаться на цене покупки. Три новеньких синих тома Пастернака еще пахли типографской краской. Хельга бегло прошлась по содержанию и даже зажмурилась от удовольствия: Доктор Живаго, Пять повестей, Занятие философией! Стихотворения и поэмы: Начальная пора, Поверх барьеров. Стихотворения, не включенные в основное собрание и другие редакции. Статьи. Рецензии. Предисловия. Переводы. Экспромты. Вот это да! Какое везение!
– Что-то не так? – поинтересовалась Рина.
– Нет-нет, что Вы, все замечательно! – выпалила Хельга. – Но где четвертый и пятый тома?
– Их вот-вот должны прислать, – пояснила Рина. – Мы выписали этот пятитомник перед самым отъездом из Софии. Все наши так делали. Вы не волнуйтесь, – заверила она. – Как только их пришлют, я тут же Вам позвоню.
– А вам не жалко их продавать? – прорвало совестливую Хельгу.
– Да, нет, не волнуйтесь. Я полистала и поняла, что это не мое, меня как-то не цепляет, – ответила искренне Рина.
И этим откровением она, как ни странно, окончательно расположила к себе Хельгу. Ни один самодовольный амбициозный гуманитарий из окружения Хельги так бы честно не смог ответить, хотя не понять Пастернака есть шанс у многих из них, да и у самой Хельги тоже.
