Дома, как всегда, холодно. Благо тапки мгновенно согревают ноги, а конфорка
резво кипятит воду. Готовить здоровую еду лень, уж тем более кашу варить,
поэтому, помедитировав на свистящий чайник на плите, сточив с Тимофеем на пару
бутерброд с колбасой и осилив полкружки чая, уехала на работу.
В этот раз посетителей было меньше, удалось наконец прочесть документы.
Вообще мозг всячески сопротивлялся, будто это не он приводил логические
аргументы в пользу предложения соседа, поэтому потребовались отдельные усилия,
чтобы продраться сквозь буквы, но мне удалось все прочесть и понять.
Единственное, наверное, что я действительно вынесла из юридического, — все
документы нужно читать от и до, даже если ты тупой тормоз и читаешь по слогам.
Никаких пунктов со звездочкой, все честно, отличная сделка, а я так
надеялась… а еще надеялась, что Ален Делону хватит совести не заявляться
сегодня в кафе, но надежды были напрасные.
— Здравствуйте, — уже без улыбки поздоровался он. — Мне кофе и сэндвич.
— Добрый вечер. — За вежливыми словами можно прятаться как за ширмой.
Грубость и хамство в этом разрезе более честные. Я старалась не смотреть на
него, надеясь, что он не поднимет тему продажи дома, но зря.
Пока я готовила кофе и грела в гриле его сэндвич, Ален Делон не сел, как
обычно, за дальний столик, дожидаясь, когда ему принесут заказ, а стоял у
стойки над душой. Переживал, наверное, не подсыплю ли я ему чего в кофе? Я бы,
может, и подсыпала, но, кроме корицы и Катькиного слабительного, ничего не
было. Хотя над последним я задумалась на мгновение, но выглядело бы все же
странно, если бы я с его кружкой ушла в подсобку. Пришлось держать себя в
руках.
— Я зайду сегодня вечером? — спросил он, забирая кружку из моих рук.
— Зачем? — не сразу поняла я.
— Обсудить сделку.
— А, ну да… хорошо. Я буду после восьми.
Но после восьми я не появилась, как и после десяти. Иногда все же
предчувствия не подводят, и день оказался действительно паршивый, каким и
показался с самого утра. Ближе к вечеру на телефон ракетами стали падать
эсэмэски от мамы и брата. Казалось, снаряды летят не в гаджет, а в сердце.
Мама: «Отец запил»
Брат: «Надо батю найти, опять куда-то делся, я на смене».
Мама: «Я была у него на работе, его там нет, бегаю по дворам. Ты где?»
Брат: «Возьми трубку, надо матери помочь, она волнуется».
— Бля…
Напарница отпросилась до того, как я дошла до телефона в подсобке, и кафе
предстояло закрывать мне. Хотелось взорваться. Чувство, будто взрывная волна
сотрясает тело и стремительно разлетается по телу, захлестнуло сознание, но
нельзя было позволить, чтобы она вышла наружу, поэтому пришлось оставить взрыв
себе, разлетаясь внутри себя на осколки. Злость взрывами налетела на каменную
оболочку, а еще ярость, резко навалившаяся усталость и раздражение.
— Я не могу, — позвонила я брату. С мамой сейчас страшно было
разговаривать, страшно ей звонить, только от мысли об этом по телу холод
пробегал. — У меня сменщица ушла, я не могу раньше закрыть кафе.
— Так ты в кафе теперь работаешь? — уставший, равнодушный голос брата был
приглушен шумом на заднем фоне. — Не надоело тебе херней заниматься? Шла бы по
специальности.
— Тебя забыла спросить, что мне делать. — Мне казалось, что одни и те же
реплики не могут ранить бесконечно, но оказалось —могут. — Я не готова сейчас
ехать его искать, у меня еще час работы.
