Маня и Волк - страница 17

— А у меня дежурство, я, по-твоему, как из части уйти должен? Чтобы меня посадили потом? Я уже и так парней отправил, они его машину пригнали.

— Где она была?

— В парке, на платной парковке.

— И долго она там простояла?

— Скоро узнаем, когда штраф придет.

— Бля.

— Закрывай свое кафе и езжай к матери, она там парк прочесывает.

— Я сейчас не могу! — От бессильной злости внутренности скручивались в узел и каменели. — Ты меня не слышишь, что ли?!

— Ну, через час, — равнодушно отмахнулся брат.

— Позвони маме, скажи, что я приеду, как закроюсь.

Говорить с ней совершенно не хотелось. Представляю, в каком она сейчас настроении, уставшая и издерганная после работы, бегающая по улицам, еще и дождь накрапывает. Стоит позвонить ей сейчас, и она сорвется на меня за то, что не видела звонки, за все косяки и за отца, потому что, наверное, только я ее и понимаю. Брату все равно, он особо не реагирует, сестра психует обычно не меньше мамы, остаюсь только я.

Оставшиеся сорок минут показались мне вечностью. Нервы словно пружинку завели, и я за сорок минут перемыла все столы и даже полы, оттерла до блеска несколько стаканов, и как только стрелка показала ровно восемь, провернула ключ в замке, испытывая слабое чувство вины, что уходить надо на десять минут позже, а не минута в минуту.

Сев за руль, я решилась позвонить маме.

— Где тебя черти носят?! — закричала она. — У меня уже телефон садится! Сколько я должна звонить?!

— Мам, я на работе была…

— На какой еще работе?! В очередной забегаловке?! Это не работа!

Слон поднял хобот вверх, хлопок, и снаряд вылетел из носа, летел, летел и прилетел прямо в душу, потом еще один и еще, много мелких и острых, падающих режущими осколками на лицо и шею. Мама кричала и плакала, перечисляла, где уже была и свои болячки, когда ее прервал кашель. Я вызвала ей такси и сказала, что дальше сама. Мама засопротивлялась, но искать папу с ней было еще хуже, чем одной. К тому же с нее на сегодня хватит…

БИ-2 держались за воздух и острые звезды, а я просто за воздух, который заполнял меня изнутри и распирал внутренности, которые бежали трещинами, хотелось, чтобы он надул меня как шарик, а потом я бы лопнула и разлетелась на миллионы больше не чувствующих не связанных друг с другом осколков.

Темные улицы освещали рыжие фонари, отражаясь в лужах-зеркалах. Я каталась по пустеющему городу, останавливаясь у знакомых подъездов, куда не хотелось заходить, но там его не было. Мама тарабанила эсэмэсками с отчетами, где отца нет и кому она дозвонилась. Не знаю, сколько бы я ездила, если бы у одного из подъездов не наткнулась на соседку.

— Отца ищешь? — Седая старуха с торчащими из-под платка, завязанного под затылком, волосами, остановилась возле меня, когда я садилась в машину.

— Да. Вы его видели?

— Видела. Че ж не увидеть-то? Ушли они в гаражи с Олегом.

— Какие еще гаражи? — не поняла я.

— Гараж Олег купил. Вот, видать, ушли обмывать.

— Черт… И где он?

— А мне откуда знать? — Старуха пожала острыми плечами. — Тут где-то поблизости, не будет же эта пьянь за своей машиной далеко бегать?

— Ну да…

Без особой надежды я покружила по ближайшему дорожному кооперативу и уже на самом выезде нашла пропажу. Распахнутые ворота, мангал, бутылки и голоса. В такие моменты всегда хотелось перенестись куда-нибудь на странички романов, где сильный, красивый и, конечно, богатый мужчина похищает красивую и беспомощную нимфу и увозит в свое королевство, но в моей реальности таким фантазиям не место. В моей реальности гаражи и запах перегара, а еще злость и стачивающая зубы ярость, без которой двухметровую тушу моего папы я бы не доволокла до своей машины. Пока ехала до мамы, кричала на него что-то про то, как мы испугались, как искали, что у меня дела, я не могу по всему городу колесить в его поисках, но сквозь собственный бессильный крик я услышала храп и умолкла. Жизнь она такая, без розовых фантиков с зелеными козявками вместо розовых соплей.