А теперь вспоминать дружбу с Лёхой Самоделовым было как-то неприятно. Гуляли жёстко. Каждый получил своё по шапке: Марат вляпался в свои неприятности, Лёха вляпался в Лиду и вылезти уже оттуда ему не суждено.
***
Спортивный клуб «Татахоум» был назван именно в честь Таты. Предложил Касьян, Марат обрадовался и согласился. На тот момент он ещё не подозревал, что всё это будет принадлежать именно Тате с Касьяном
Спортивный комплекс достаточно крупный. Изменился за четыре года. Сменили диваны в большом холле, который заливал яркий солнечный свет, врывающийся в высокие витражные окна, и отражающийся от глянцевой белой плитки пола. Так светло, что глаза резало.
Его любимая пальма, живая, между прочим, вымахала.
Обшарпанные двери в том месте, где занималась детская группа, потому что пацаны, хоть и мелкие, всё равно будущие тестостероновые монстры, и бушевали.
Над стойкой регистрации появилась шикарная, хай-тек неоновая вывеска. И у этой стойки стояли две курицы.
Лида стояла. Лёхина жена, броненосец на копытах.
Тут нужно заметить, что Марат не любил полных женщин, особенно с такими запросами. А кроме бюста у неё ничего не было. И он никак не понимал, как можно носить свой пятый размер на таких каблучищах.
Она была некрасивая и совершенно непривлекательная. Но больше всего Лида бесила его как человек. Хуй ли, бабе тридцать один год, нет нормального жилья, потеряла работу, без мужика. Пошла нажралась в клубе и дала малолетнему пацану двадцати четырёх лет во все дыры сразу, в первую же ночь, да ещё четыре раза. И вуаля! Лёха притащил её в трёхкомнатную квартиру в центре города, устроил к Касьяну на работу, купил машину, ещё и содержал.
Конечно, это любовь!
Марат на это дело смотрел со стороны. Нехило устроилась Лида за счёт Самоделовых. Хорошо хоть ребёнка родила. И то, наверное, чтобы удержаться.
За стойкой регистрации стояла ещё администратор Алина. Она его ровесница. К тридцати годам стала совершенно потрёпанной. Зачем-то загорала, подчеркивала свою уродливую худобу. Волосы выкрасила в непонятный жёлтый цвет. Знаменитая хуесоска. Как Лидка безотказная, только у толстой курицы хватило ума остановиться, у копчёной нет. Ума нет.
Они были ему отвратительны.
С другой стороны, если посмотреть, то ему вообще все женщины в данный момент были отвратительны. У него как бы завелась Элька, и трахаться как в юности уже не суждено, и дело не в здоровье, а в каких-то принципах, которые стали всплывать.
Да и ситуация полная жопа, ночевать будет на работе.
Все бесили, всё бесило.
Вот даже Тата перестала будоражить, и он теперь к ней как к обязательному атрибуту семьи будет относиться.
И только девочка Элечка… Марат поймал себя на том, что думает о девочке с лаской.
Котёнок сидит сейчас в своей адской комнате и хрен знает, о чём думает. А он бы хотел, чтобы она думала о нём.
Марат достал телефон, сфотографировал холл спортивного комплекса и отправил ей фотографию.
«Это «Татахоум», спортивный комплекс. Здесь я буду работать, возможно, даже до ночи, поэтому сегодня не увидимся. Пообещай мне, что будешь писать».
«Не обещаю», — тут же пришло от Элеоноры.
И Марат улыбнулся.
Две уродины подумали, что у него хорошее настроение. Алина не имела права покидать свою стойку, поэтому стреляла глазами издалека, а корова по имени Лида проскакала к нему на своих копытах.
Вот эта никогда не состарится, что в тридцать один, что в тридцать пять, и он не сомневался, что и в сорок пять она будет также выглядеть. Колобок без морщин.
