Марк Мидлер. Повесть о фехтовальщике - страница 21

Что важнее для фехтовальщика: сохранить благородство и проиграть бой или коварно победить?

– До последнего столетия, – напомнил я Марку, – в фехтовальном мире была широко распространена убежденность в том, что профессионализм в поединке проявляет себя не только в результативности, но и в личной порядочности бойца. Профессионалу, который уважает себя и которого уважают окружающие, важнее сохранить в схватке честность и достоинство, чем выиграть золотую олимпийскую медаль, воспользовавшись ошибкой соперника. А сейчас?

– Я и сейчас не считаю эту точку зрения ни инфантильной, ни устаревшей, – ответил брат. – Но я различаю честность и честь. Честь в бою необходима. А честность… Одна из моих задач в бою – создать противнику условия, чтобы он совершил ошибку. Я строю в бою систему технико-тактических ловушек. О чем конкретно идет речь, спроси у Дода. Сейчас, прости, я опаздываю. А Тышлер – мой основной спарринг-партнер, он испытал на себе большинство моих ловушек.

Рассказывает Давид Тышлер:

«Как и любая технико-тактическая придумка, ловушка Мидлера – это конкретное действие, производное от внимательного наблюдения противника. Приведу тебе пример ловушки, в которую попал Марк. Сам ее сконструировал и сам в нее влип. На Олимпийских играх 1956 года в Мельбурне в финале личного первенства по рапире жребий свел Марка с англичанином Аланом Джеем. Меня к тому времени Федерация фехтования СССР спровадила в тренеры, и я в этом качестве оказался на турнире рядом с Мидлером.

Джей – левша, Марк видит его впервые. Марк, не отрываясь, пристально наблюдает за поединками Джея с другими финалистами и обращает мое внимание на то, что у англичанина посреди боя лицо начинает передергиваться нервным тиком. Марк говорит: «Я его во время тиков и достану».

Вот тебе тактическое соображение. Я бы сказал, микротактическая затейка.

А у Джея, оказалось, во время тика бойцовские качества, наоборот, обостряются. Мы об этом не догадывались. И когда он буквально разгромил Марка, мы ничего не поняли. То есть я ничего не понял, – поправился Дод, – что было в голове у Марка, не знаю. Но что я хочу сказать: Марк, если называть его особенности, необыкновенно научаемый человек. В институте, где мы учились вместе, я обратил внимание на то, что достаточно Мидлеру листнуть учебник, как он получал при ответе высшую оценку. Он моментально и в полном объеме извлек урок из своего поражения. При новой встрече с Джеем Марк вырвал у него победу. Но не тогда, когда англичанина бил тик, нет. Ровно между тиками. Попробуй пройти между струйками дождя. Полноценная тактическая хитрость. Вот это было фехтование!»

Когда Марк вернулся с тренировки, на которую спешил (он говаривал мне, когда я был пацаном: «Точность – это вежливость королей»), я его спросил, с какими технико-тактическими задумками непорядочными он сталкивался.

– Что ты притворяешься! – возмутился брат. – Ты ни разу не видел, как подкручивают наконечник рапиры, чтобы она показывала укол, когда укола не было? А когда учат наносить противнику вооруженной рукой укол в ближнем бою и одновременно отбивать его клинок невооруженной рукой! Ты что, не знаешь, что судьи сплошь и рядом часто засчитывают такие уколы, несмотря на то, что правилами они запрещены! Или ты не в курсе, что этот прием, выполняемый моментально, используют многие известные фехтовальщики. Могу – не для печати – назвать имена!.. Другое дело, что правила не всегда успевают за тем, что изобрел профессионал. А бывает, что арбитр не заметил уловку. Или не посчитал нужным заметить. Но это факт биографии арбитра. Наше дело выиграть. А судьи – судить по официальным правилам сегодняшнего фехтования и по нормам современной спортивной этики. Принятым формальным правилам и нормам.