– Салям алейкум, невестка… – поздоровался Мурад, стараясь как можно тщательнее скрыть волнение. – Я же совсем забыл, что вы на арабском не понимаете… – сказал он в сторону, дружелюбно улыбаясь. – bonjour , невестка.
– bonjour. – ответила на приветствие Лиза и чуть улыбнулась, обратив внимание на добродушный взгляд юноши.
– Вам нравится у нас? – продолжал Мурад, присаживаясь около девушки.
– Не знаю пока…
– Да… – протянул юноша, и в глазах его показалась хитрая искра. – Молодым девушкам обычно не нравится у нас… Вы не слышали?
– Что должна была я услышать? – спросила Лиза, приподняв удивленно брови.
– Я так и думал, что вы не знаете… Это же все о моем старшем брате, Наримане. – он наклонил набок голову и загадочно продолжил. – О, дорогая невестка, это страшный человек. Он, кажется, так добр, заботлив, но на самом деле он просто ужасен… Вы не случайно попали к нам в дом. Он давно выслеживал вас и искал удобное время, чтобы похитить… Он проделывает это с каждой новой из своих несчастных жен.
– Каждой? – вдруг испугалась Лиза и совсем побледнела. – Разве у него их было несколько?
– Конечно! – воскликнул Мурад и, взяв Лизину руку, пред тем посмотрев по сторонам, продолжил. – Их было девять. Все они были очень молоды и красивы, как и вы. – он вдруг покраснел, но, изобразив в лице непоколебимость, взглянул вдоль сада и сказал – Видите, вон там… Это дикое место. Там он вначале обещает сладкую жизнь, но после бьет их плетьми на том же самом месте…
– За что? – в ужасе произнесла Лиза и закрыла губы ладонью, широко открыв удивленные и одновременно испуганные глаза.
– Никто не знает, зачем он так поступал с ними и где они теперь. Все девушки таинственно исчезали, но я видел одну как-то утром… Она просила милостыню и была… Нет. Это невозможно даже назвать одеждой… Нищие рубища и отребья…
– Может ли это быть правдой?
– Спросите хотя бы у Амали, моей сестры. – ответил Мурад, совсем разойдясь. – Только, если вы не боитесь, ведь она все докладывает брату… Я сжалился над вами, потому и предостерег… – он широко заулыбался и закивал головой, оглядывая восторженным взглядом льющиеся волосы Лизы.
– Мурад! – послышался голос Амали из дверей дома. – Мурад! – кричала она истерически и тревожно, сжимая худые руки в кулаки и тряся головой, словно пытаясь выдавить из себя голос.
– Да, сестра! – отозвался Мурад и взглянул на Лизу. – Что?!
– Мама зовет! Скорее иди сюда… И быстрее… Слышишь!
Юноша поднялся и, улыбнувшись Лизе, бодро направился к дому. У дверей он встретил Амаль, всю красную и раздраженную.
– Неужели ты говорил с ней? – спросила она, напрягаясь всем телом. – Где ты был, Мурад, отвечай… – говорила она твердо.
– Я гулял, сестра, гулял. – ответил юноша, произнося последнее строго и убедительно.
Недружелюбно глядя друг на друга они вошли в дом.
Весь оставшийся день Лиза провела в своей комнате. По-видимому, жители дома пока еще не собирались браться за ее воспитание, потому девушка искала одиночества, покуда была такая возможность. Лиза, совсем истерзанная последними происходящими с нею событиями, теперь была сама не своя еще и от того, что ей довелось услышать от Мурада. Девушка боялась показаться кому-то на глаза. Она чувствовала во всех угрозу, но только не в юноше, который показался ей единственным хорошим человеком в этом чужом доме. Приближался вечер. Лиза с ужасом чувствовала, что скоро вернется муж. Весь день она молилась и взывала, но теперь она совсем не поднималась с колен. Девушка уже не думала о побеге, о спасении от всего ее постигшего, теперь она просила Бога заступить ее от гнева мужа, с которым, по видимому, ей придется быть до конца дней, которых, казалось, уже осталось не так уж и много. Лиза страдала. Изо всех сил пыталась она успокоится, но страшные мысли не покидали ее разгоряченной головы. Девушка жаждала прочесть Библию, найти в ней успокоение и радость, которую она всю свою жизнь только и находила в этой книге. И в эти страшные для ее души минуты, Лиза только могла надеяться на Божью помощь и милость. Только надежда на Христа и спасала девушку во всякое время. На Него она надеялась и теперь, когда надеяться больше совсем не на кого.
