Нариман возвращался домой в прекрасном расположении. День выдался удачным: ткани были успешно проданы и принесли хорошую прибыль. Нариман просил отца уйти вперед, пока он купит жене подарок. Услышав о желании сына, аль Гафур омрачился и, недовольно взглянув в сторону и вздохнув, медленно направился к дому. Совсем зашло солнце. Нариман совсем поздно вернулся и, в спешке отужинав с семьей, удалился в свою комнату. Только он ушел от глаз родных, как за столом начались оживленные толки.
– Джабар, ты говорил с ним? – спросила Закира мужа, вставая со своего места.
– Да. – сухо ответил тот, бросив гневный взгляд в сторону жены. – Все тоже. Клянется, что все исполнит.
– Я верю ему. Наш сын истинный мусульманин и не посмеет пойти против обычаев. Мы позволили ему взять эту женщину… Он не может переступить нашей воли на ее счет.
– Я тоже верю ему, Закира. – отвечал уверенно аль Гафур, приглашая жену выйти. – Поговорим не здесь.
Только родители вышли, как Амаль, словно разъяренная львица, напала на младшего брата, говоря:
– О чем же ты говорил с ней? О чем, Мурад, отвечай.
– Это сугубо личное, сестра, не тревожь меня, я в печали. – заговорил юноша важно и неестественно.
Амаль сделалась совсем страшна. Недоумение выразилось в ее широко раскрытых глазах, и дурно искривилось лицо. Она пыталась что-то возразить, но от услышанного просто не было слов и, встав, девушка почти бегом прошла в свою комнату, иногда оборачиваясь и злобно глядя на брата. Мурад же, довольный собой, поднялся, покачивая плечами, будто где-то играла музыка, и с улыбкой довольства на лице медленным и развалочным шагом вышел на улицу.
Торжественно распахнув двери, Нариман вошел в спальню, пряча руки за спиной и чуть улыбаясь. Лиза, стоявшая до сих пор у окна, вдруг обернулась, и вновь в лице ее показался испуг и странная готовность к чему-то, как могло показаться, неприятному. Закрыв плотно двери, Нариман медленно приблизился к жене и несколько застенчиво просил повернуться к нему спиной. Девушка неуверенно выполнила его просьбу и, закусив губу, зажмурила глаза и затаила дыхание. Он же вынул из-за спины черную, покрытую бархатом, коробочку и, открыв крышку, взял в руки золотое ожерелье, купленное им накануне вечером. Нежно он обогнул руками ее тонкую шею и, убрав аккуратно пышные волосы девушки, застегнул украшение и довольно поцеловал жену в плечо. Не оборачиваясь, Лиза наклонила голову и, увидев ожерелье, вдруг смутилась, точно не поверив происходящему.
– Не мог придти к тебе с пустыми руками. – произнес Нариман, садясь на кровать. – Я долго выбирал… Надеюсь, тебе нравится…
Лиза молча смотрела на него, вспоминая разговор с Мурадом. Опаска и страх слились в одно мгновение с удивлением и глубоким противоречием между услышанным и тем, что она наблюдает теперь.
– Подойди. – Нариман протянул девушке руку, глядя в ее большие зеленые глаза. – Подойди, не бойся. – повторил он уже с улыбкой.
Лиза, точно с опаской, протянула к мужу белую руку и осторожно присела рядом, не поднимая глаз.
– Взгляни на меня. – сказал Нариман, перебирая напряженные пальцы жены. – Взгляни.
Она медленно подняла глаза. Аль Гафур улыбнулся, ожидая от Лизы хоть малейшую реакцию на его нежность, но лик девушки оставался нем и испуганно холоден. Что-то вдруг всклокотало у Наримана в сердце, он внезапно омрачился, и гнев показался в черных и глубоких его глазах.
