– Наверное, – язвительно размышлял про себя Егор, проходя мимо этих нелепых табличек, – сочинителям данных корпоративных принципов казалось, что развешивание по стенам бестолковых и большей частью совершенно пустых и ничего не значащих слов может подвигнуть человека на трудовые подвиги. Скорее всего, они считали, что внедрение в компании корпоративного гимна с пластмассовым текстом и еще более бездарной музыкой должно вселить в человека не смех и чувство брезгливости, но, напротив, укрепить в нем чувство преданности этой самой компании. Они наивно полагали, что такими нелепыми действиями можно вживить в сознание сотрудника понимание того, что ему выпала не божия кара, но честь находиться в едином строю «единомышленников», сердца которых горят и бьются в унисон, стоящих во славу компании плечом к плечу и готовых поддержать своих товарищей в любую минуту. Да, это просто смешно, – делал окончательный вывод Егор и захлопывал за собою дверь кабинета.
Но еще большей глупостью, с точки зрения не только Егора, но и всех его коллег по работе, с кем волею судьбы ему доводилось ежедневно общаться, явилось введение в компании положения о корпоративных наградах. Причем вся эта белиберда в отдельно взятой компании вызывала смех не только у сотрудников этой компании, но и у всех окружающих и посвященных в эту откровенную глупость людей. Но внутри корпорации все происходило напыщенно и важно, что само по себе уже вызывало неодобрительный смех. Всем сотрудникам официально разослали Положение о корпоративных наградах, где подробным образом описывались не только все вводящиеся в организации награды, но и порядок их почетного вручения. Сложно себе представить, чтобы высшую корпоративную награду, цинично именуемую «Герой компании», человек мог бы без стеснения носить на своем пиджаке за пределами офиса и не быть осмеянным окружающими. По офису ходила шутка о том, что высшая награда «Герой компании» вручается номинанту за особые, исключительные заслуги перед компанией… лишь посмертно.
Иными словами, весь этот мелочный цирк был не по душе человеку, родившемуся и выросшему в советской империи, где все было мощно, глобально и по-настоящему; человеку, получившему высшее образование уже в новой, современной России и оттого обладавшему глубоким и обостренным чувством национального самосознания. А именно таким человеком был Егор Михайлович Воронцов.
Тем временем, небрежно бросив телефонную трубку на кровать, Егор старательно копался в своем вещевом шкафу, желая выудить оттуда что-нибудь праздничное.
Приблизительно через четверть часа Егор уже стоял перед большим зеркалом в новых темно-синих джинсах, купленных им еще пару дней назад, но так ни разу и не опробованных, синей рубахе в тонкую полоску, застегнутую на все пуговицы, кроме верхней, и теплом однотонном свитере с расстегивающимся воротником и рассматривал сам себя.
– Ну ладно, вроде бы неплохо, – похвалил сам себя Егор, покрутившись перед зеркалом, – в такой одежде оно в любом случае намного удобнее, чем в костюме и галстуке.
В тот момент, когда Егор стоял возле входной двери, одетый в куртку и шапку, и уже собирался выходить, в квартире вновь зазвонил телефон.
– Да, я вас слушаю, – ответил Егор, спешно подняв телефонную трубку.
– Доброе утро, именинник, – произнес в трубке бодрый женский голос, – не разбудила?
– Привет, Маша, – сразу узнав свою коллегу по финансовому отделу, произнес Егор, – нет, не разбудила, не переживай, я уже не сплю.
