Маяк и смотритель - страница 4

Нас никто не убил, потому что нас кто-то любил, и

сторожил нашу тьму, и бросался углями в беду.

Он несёт свою старую душу в новой толстовке, он старательно ищет в новеньких людях древних. Там, где раньше сгорела деревня – стоит остановка, полководец девятого века – теперь фитнес-тренер. Иногда он не может проснуться от трелей смартфона, иногда у него аллергия на женщин в костюмах. Он всегда стоит поодаль жизни, к ней, в целом, не склонный, от пристрастия минимум быть и на максимум думать. Что там, за этим взглядом, где кольца еловой сетчатки отражаются в заводи тихих чертей рассудка? Люди бросят гадать, отвлекутся на вторник, осадки, на эфир в соцсетях, подъезжающую маршрутку. «Что там?» – спросит он сам у себя, неуместен, забывчив, – чем наполненный, что растерявший, в каких единицах? Деревянную голову мерит шагами лесничий, сердце-корень трясётся под впалой грудной половицей. И не спится, не молится, слов не находится правильных, календарь тянет песнь мимо ритма, как йодлем по джазу. Он несёт свою древнюю боль мимо ранок экранных, для неё не придумать ни хосписов, ни эвтаназий. Сотый раз на Земле уставать, но дожать стажировку, одиночеству клясться сбежать, но всегда оставаясь, он несёт свою старую душу в новой толстовке.

У тебя есть такая же.

«Вспомни меня», – гласит надпись.

Вот они собираются – дети своей весны, достают рюкзаки, сухой розжиг, дождевики. «Выходи гулять, Анна, встретимся у стены, захвати старый дедов „Зенит“, в сумку термос закинь». Вот идут они мимо моих охраняемых графств, где я крашу табличку «It’s dangerous. Keep away». Время выйти – сейчас, но проходит за часом час, и скатился закат, и давно перекрыли сабвэй, но любимцы апреля успели на крайний рейс и автобус домчит их в лагерь среди ветвей. Я твержу себе: «Здесь ведь я тоже услышу лес, потому что он постоянно в моей голове, в ней есть скалы и гнёзда, дубы и сплетения нор, безобидные пумы, костёр, неспособный сжечь. Хорошо, что я тут – прогуляюсь в себя (в упор) и вернусь по мерцанью своих безопасных свеч». Поезжай с ними, друг мой невиданный, брось хандрить, трогай пламя руками, запой под аккорд дождя, узнавай, что Вселенная шире твоей двери, разгляди, как там, с небом обнявшись, сидят, как светлеют их лица и взгляды мерцают хной. Помолись за меня, ибо в здешних лесах моих не совсем безобидные волки бегут за мной.