Теперь я была другая. Настолько, что порой сама не узнавала себя. Кто я? Возможно ли, что я действительно умирала, а затем воскресала уже в ином ракурсе, при этом теряя что-то из прежнего, а взамен не приобретая ничего? Ничего, кроме опыта.
Ответов я не знала и сомневалась, что когда-либо узнаю.
***
Выйдя из ванной, я оцепенела. В квартире отчетливо ощущался запах газа.
Около минуты я стояла в коридоре, не шевелясь, закутанная в большое банное полотенце, с мокрыми волосами, и как кошка прислушивалась к едва различимым звукам, доносящимся с кухни. Чье-то дыхание… Мягкий, но тяжелый шаг – один-единственный… Вздох…
Та-а-ак…
Я решительно зашла на кухню. У плиты, спиной ко мне, стояла высокая грузная фигура. Редкие короткие волосы на затылке взъерошены, складка шеи нависает над воротником желтой футболки.
– Котик, чтоб тебя!.. Ты как сюда попал?!
Он обернулся. Большое полное лицо его от движения всколыхнулось. Светлые бровки – точь-в-точь как у Тамары – испуганно вздернулись. Но в следующую секунду он узнал меня. Пухлые губы растянулись в улыбке, маленькие глазки превратились в щелочки.
– Ану́ска!
В левой руке Котик держал за шею куриную тушку, а в правой – огромный нож. Все четыре конфорки были включены на полную мощность, но без огня.
– Положи нож и курицу!
Он послушно бухнул все это на стол.
Я подошла и четыре раза повернула ручки плиты, одну за одной. Потом открыла окно. С улицы в помещение тут же ворвался свежий и довольно прохладный ветерок.
– Котик, – произнесла я уже спокойнее, – что ты тут делаешь?
– Котик варит суп.
– Для меня?
Он закивал, отчего его двойной подбородок затрясся.
– Ануска грустная. Надо быть веселой. Кто много ест – тот веселый.
– А ключи от квартиры где взял?
– Там! – Он ткнул пальцем в стену.
То есть в своей собственной квартире, которая находится через одну от моей. Ну, Тамара…
– Знаешь, Котик… – Я погладила его по пухлому плечу. – Я вообще-то уже развеселилась. Поэтому пока что обойдусь без супа. Ладно?
– Котик добрый мальтик.
– Не то слово!
Я порылась в буфете, нашла коробку шоколадных конфет и вручила незваному гостю.
– Держи. Угости маму и передай ей… большой привет. Всё. Иди.
Котик с радостной улыбкой прижал к груди коробку и потопал в коридор. А я, закрыв за ним дверь, пошла в комнату и взяла смартфон, который принес мне дядя Арик взамен моих украденных. Я собиралась позвонить Байеру, чтобы сообщить утешительную новость: никто не покушался на мою жизнь, газ включил Котик. Охраны не нужно. Всё. Вы́дохнули и живем дальше.
Уже ткнув пальцем в строчку «Байер», я вдруг зависла. Обычное дело. И, словно не было этого промежутка между моментом, когда я закрыла кран в ванной, и настоящей минутой, подумала: а может быть, так и должно быть? Молодость бурлит, пока есть силы и нет серьезных забот. И с каждым годом первые иссякают, а вторые множатся. Отсюда угасание интересов и страстей. Так происходит с каждым. Не только со мной.
Додумать мысль я не успела. Телефон в моей руке тонко завибрировал и зазвонил. Не мелодия, не песня, так, какое-то немузыкальное звяканье. Я очнулась и посмотрела на экран. Байер.
Я рассказала ему про Котика. Он помолчал. Потом спокойно сказал:
– Я, собственно, уже думал об этом. Но мне казалось, Котик не настолько креативен.
– Аналогично. Как видите, мы оба ошиблись. Я поговорю сегодня с Тамарой. Больше такого не повторится.
– Конечно. Но… Анна, охрану мы все-таки поставим.
