–– Что такое? – Север повернулся ко мне, уперев руки в бока.
— Ничего хорошего, – тяжело вздохнула я, – мои сбережения, которые я долго копила, перебрались в чей-то карман.
Произнеся эти слова, я снова погрузилась в ту реальность, которая меня ожидала. Ведь денег больше не было. Да, квартиру оплатили на несколько месяцев вперёд, кое-какие пожитки тоже можно найти. С голоду не умру, по крайней мере, не сразу, а вот как быть с жизненно важными ампулами, оставалось серьезным вопросом.
— Раз уж я строю из себя милашку и усердно помогаю тебе, может скажешь, что это за разбитая горсть ампул?
Вот оно что! Ну да, конечно, любопытство не порок…
— Знаешь, – теперь уже я уперла руки в бока, окидывая его колючим взглядом, – мог бы просто спросить и не строить из себя доброжелателя! Что, не дает покоя мысль, что я заядлая наркоманка? – опять встала в штыки.
— Не глупи! Думаешь, я не смог бы нормальную девчонку отличить от торчка?! – вот в этот момент Север, казалось, засомневался в том, нормальная ли я, – так красноречиво он посмотрел.
Вздохнув, я отвела взгляд, пряча наполняющиеся слезами глаза. Видеть у него жалость по отношению к себе – последнее, чего бы мне хотелось. Как бы там ни было, еще придется смириться и научиться жить с этим заболеванием. Пока совсем не выходило. Что уж говорить, если я элементарно забывала сделать укол или хотя бы как следует питаться!
— Дело в том, что у меня диабет первой степени, – произнесла, наконец, вслух то, что предпочитала всегда держать при себе.
***
Север
Я смотрел на Монику и тихо млел. Какой, нафиг, диабет?! В документах, собранных на малышку, не было ничего о том, что она сирота, и, тем более, что объект имеет серьезное заболевание. Конечно, на сегодняшний день с диабетом можно спокойно жить, но это же не простой насморк, который не заносят в картотеку!
Даже забавно, как легко рушился умело выстроенный моим отцом карточный домик. Любопытно посмотреть на его лицо, когда он узнает о явных нестыковках в деле, что вел уже не один год.
— Тогда у тебя был приступ, да? – осенило меня.
Честно, я даже не знал, что в таких случаях говорят. Подумал, что фраза «Мне очень жаль» совершенно не уместна. Промолчать? Молчание тоже могло быть расценено неправильно. Хотя иной раз выражение «молчание золото» – очень в тему.
Моника немного смутилась от моего вопроса. Отвела взгляд и начала нервно собирать разбросанные вещи, укладывая по своим местам. Апартаменты, в которых она проживала, были достаточно небольшими, но уютными. Позволить себе большую квартиру в Монако не каждому по карману, большинство студентов проживали либо в общежитиях, либо снимали комнату. Те же, у кого было совсем напряжно со средствами, делили ее на двоих, а то и на троих. Поэтому возникал очередной вопрос: откуда у сироты есть наличка на свои собственные апартаменты? Да еще и где? В Монако! Любопытно…
— Болезнь настигла меня несколько лет назад, – неожиданно прервала молчание девушка, – я не очень люблю об этом говорить.
— Почему? – спросил больше на автомате, чем из любопытства.
— Не знаю… наверное, потому что это моя слабая сторона, – пожала она плечами, – уверена, я не одна такая, кто не любит говорить о своей уязвимости. Да и сочувственные взгляды тоже бесят до скрежета в зубах!
— Понимаю, – я смотрел на ее поспешные, немного нервные движения и решился спросить о том, что меня волновало:
