– Нет.
– В другой ситуации тебя ждал бы домашний арест минимум на месяц.
– По-моему, мы и так под домашним арестом, – пробормотала я.
Мама отпустила меня. Я осталась стоять перед папой, убрав руки за спину и опустив голову, точно нашкодивший ребенок. В детстве это всегда прокатывало. Так папа быстрее переставал пичкать меня нравоучениями и отпускал восвояси.
Но теперь он нахмурился еще больше.
– Это временно.
Я кивнула, рассматривая свои босые ноги.
– И необоснованно.
– Да.
– Но это никаким образом не относится к твоему поведению.
– Извини, – тихо сказала я.
– Ты не только передо мной должна извиниться.
– Мам… – я повернулась к маме, думая о том, как бы поскорее закончить и заглянуть в гостиную.
Нам велели туда не соваться. После тотальной уборки там стоял такой едкий запах, что слышно было даже из коридора. Но меня разбирало любопытство.
Мама похлопала меня по плечу. Папа упрямо молчал. Так быстро он меня не простит, хотя бы для вида. Я решила зайти с другой стороны.
– У вас с Ульяной были близкие отношения?
– С тетей, Вера, она твоя тетя.
– Саша! – вскинулась мама. – Ну теперь-то не начинай, она ее почти никогда не видела!
– Она ее тетя, – повторил папа и опустил глаза. – Даже если это уже не имеет значения.
Я видела, как он расстроен, и изо всех сил делала вид, что мне жаль. Может, я просто не понимала, что Ульяны больше нет. Или не хотела понимать. Я никогда раньше не сталкивалась со смертью.
– Ты сможешь спать в своей комнате? – мама решила сменить тему. Она всегда так делала, когда папа упирался и гнул свое.
– А что с ней не так?
– Ну… там ночью спала Ульяна.
Вот так сюрприз. Хотя где бы ей еще спать при наличии троих детей и всего одного свободного дивана в квартире.
– А где, позволь спросить, спала ты? – встрял папа.
– У Димы.
– Мы же это обсуждали!
– Он мой парень.
– Ты забыла, сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
Папа хмыкнул. Каждая моя ночевка у Димы заканчивалась скандалом. Не будь мои родители столь консервативными… Впрочем, они придумали бы что-нибудь еще.
– С сегодняшнего дня ты ночуешь в этой квартире. Всегда, – отрезал папа и ушел на кухню, демонстрируя, что разговор окончен.
Мама дотронулась до моего плеча.
– Ты точно в порядке, доченька? – она потянулась снова обнять меня, но я отстранилась.
– Ага. Все нормально, мам.
В кармане зазвонил мобильный. Я с опозданием вспомнила, как по-свински обошлась утром с Димой. На экране высветился незнакомый номер.
– Алло?
– Верни мне, пожалуйста, мой проездной.
Голос у Димы был абсолютно нейтральным. Таким голосом он говорил, когда был смертельно обижен.
Ну нет, второй раз за пять минут я извиняться не буду.
– Хорошо. Где встретимся?
– Там же, где вчера. Откуда я тебя забрал.
Последняя фраза прозвучала как упрек. Возможно, это и был упрек.
– Хорошо… и привези мне, пожалуйста, мой телефон.
– Твой телефон?
– Да.
– Окей.
Он положил трубку.
Я постояла в коридоре, соображая, какое из дел более срочное: принять душ или заглянуть, наконец, в гостиную. Любопытство победило. Проигнорировав слабые мамины протесты, я босиком прошла в злополучную комнату и замерла на пороге. Прислушалась к себе – никакой гнетущей атмосферы, никаких следов крови на стенах. Я простояла там не меньше минуты, пытаясь представить спящих на диване детей и саму Ульяну где-нибудь… ну, скажем, в кресле. Вот Зоя подходит к ней, вот заносит руку – резкий удар, вскрик, на диване потихоньку начинает хныкать проснувшийся младенец…
