Я завершаю звонок, отправляю номер Костика в чёрный список — давно надо было это сделать. И телефон выключу… Чёрт, не выключу — Федя может позвонить на кипише. Я обещала ему.
Сую смартфон в карман, достаю ключи из рюкзака и захожу в подъезд. Меня трусит, в ногах слабость: страшно — капец! Вызываю лифт, прислушиваюсь к каждому звуку… У меня, наверное, паранойя.
Пока добираюсь до квартиры, успеваю такого напридумывать… Жесть натуральная! Меня конкретно потряхивает от собственных фантазий — пора с ними завязывать…
…Я стою в кухне — разуться забыла — и пью воду прямо из кувшина. Мама бы меня за такое прибила. Не буквально, конечно, но… Наверное, проблема в этом — я живу не так, как хочу, делаю не то, что хочу, и вообще — хочу не того, чего хочу на самом деле. Я учусь на юриста, а собиралась стать ветеринаром. Я встречалась с Костей, хотя в принципе не хотела отношений. Мне даже кота пришлось отдать в добрые руки, потому что животные в доме — это грязь. Мама так считает, да. А я люблю котов и грязь люблю! Я не свинота какая-нибудь, но на черта в квартире стерильность, как в операционной?
Выдыхаю и иду снимать обувь. Надо пол помыть — натоптала…
***
— Просыпайся, — настаивает кто-то басом.
Открываю глаза, а картинка не плывёт. Я отрываю мохнатую голову от соломы — темно уже. Ничего себе я поспал! Уснул сразу, как ветеринарша ушла — это утром было.
Рядом стоит миска с водой, я тянусь к ней мордой и понимаю — силы есть. Чувствую себя вполне сносно, боль ушла. Лакаю, не вставая — это дико неудобно, но подняться на лапы я пока не рискую.
— Как оно? — рука с наколками на крупных пальцах подвигает тарелку с водой ближе ко мне.
Да, нормально, в общем. А ты кто?
Этот… который меня из леса забрал и сюда привёз. Люди здесь интересные, душевные — разговаривают со мной, словно знают, что я их понимаю. Для всех я медведь.
— Давай превращайся, — мужик отходит от клетки. — Побазарить надо.
Вот так, да? Тоже неплохо. Выходит, спаситель мой в курсе, что я не животное.
Лет пятьдесят ему на вид, здоровый лось, расписной — в наколках, и рожа кирпичом, но интеллект в глазах присутствует.
Побазарить, говоришь? Давай попробуем. Он явно знает обо мне больше, чем я сам сейчас.
Встаю. Нормально мне, даже не шатает. Я бодрячком. Кошусь на будущего собеседника — не струхнет от увиденного? Хотя это не мои проблемы. Сам попросил.
Оборот даётся непросто — мой разум привык к звериной ипостаси и прощаться с ней не хочет. Я трачу на превращение чуть больше времени и сил, чем обычно, но справляюсь. Мужик сидит на камне недалеко от клетки, держит в руке фонарь — светит на меня, наблюдает за процессом. Не скажу, что без эмоций, но ужаса он точно не испытывает.
— Спасибо за помощь, добрый человек, — я еле ворочаю занемевшим языком и сажусь голым задом на солому. — Клетку откроешь? — хриплю.
Спаситель сплёвывает через зуб, ставит фонарь на землю, снимает с плеча спортивную сумку и идёт ко мне. Поворот ключа в навесном замке и решётчатая дверь открывается.
Свобода!
В вертикальном положении на двух ногах слегка кружится голова — кровь ещё не разогналась. Я осматриваю себя — ищу раны, но нахожу только одну. Ту, которая от первой пули в боку — кровит немного после превращения, но шов целый. И всё, больше нет у меня ничего.
— Плохо сработала врачиха, — недовольно выдаёт мужик. — Обещала, что к ночи всё заживёт.
