— Зря. Но сейчас не об этом, — она задумчиво подбирает губы. — Тётя врач забыла дома упаковку с анестетиком. Будет больно.
— Да пофиг, — выдыхаю.
Я сегодня не первый раз слышу эту фразу, но к боли отношусь холодно. Потерплю.
— Значит, к Дианке яйца катишь, да? — ветеринарша готовит рану. — Ой, смотри-и-и! — грозит пальцем. — Обидишь девку — я тебя найду и кастрирую.
Огрызнуться я не успеваю — реально больно! Стиснув зубы, терплю, пока меня штопают. Вот сучка, а!
— Мать твою… — не выдерживаю.
— Дина — она как тётка её, Марина, — докторша болтает и шьёт. — Марина Николаевна, пардон, хозяйка фермы, куда тебя привезли. Короче, тётя и племянница — одного поля ягодки. Подбирают живность всякую, выхаживают.
— Я не всякая живность, — рычу.
— Это да. Ты редкий экземпляр — вас в мире всего несколько сотен осталось. Вымираете.
— А ты кастрировать меня хочешь, — цежу сквозь зубы.
— Это крайняя мера, — врач улыбается, обрезая нитки. — Хоспади, тут дел было на пять минут, а крови потерял… Ничего, восстановишься. Таблеток тебе выпишу. Вкусненьких, — подмигивает.
— Спасибо, — благодарю на выдохе. — Что я должен за работу?
— Сочтёмся, медвежонок. Когда поправишься. Звать-то как тебя?
— Если бы я знал… Не помню.
— Ой-ой-ой, — врачиха качает головой и пишет что-то на листочке. — Амнезия после травмы?
— Видимо.
— Я Тамара, если что. Номер свой на рецепте написала. Станет скучно — высылай денег. Приеду развеселю, — от обезоруживающей улыбки этой женщины меня контузит.
Я тоже улыбаюсь — стерва, конечно, но весёлая.
Тамара уходит, а я оглядываюсь. Уютно тут… Пахнет чистотой.
А хозяйка квартиры — настоящая зажигалочка. Я её только за руку взял, она вспыхнула. Глазёнки зелёные заблестели, щёчки зарумянились, и аромат её изменился: стал ещё вкуснее, слаще. Не согрел её полупокер в лосинах? По-любому — нет. С такими, как он, хорошо по клубам зажигать, остальное мимо.
Я растягиваюсь на диване и закрываю глаза. Надо бы закрепить позиции. Но как? Видимо, я не был мастером по части обольщения женщин. Права булочка — у нас, у животных, всё просто. На инстинктах.
8. Глава 7
— Вот, возьмите, — я достаю из кошелька крупную купюру и протягиваю её ветеринарше.
— За мужика решила заплатить? — Тамара хмыкает. — Убери.
Стою, молчу, моргаю. Я хотела компенсировать свою ложь, но по факту — да, собралась заплатить за раненого гостя. Не задумывалась насколько это правильно… Пожалуй, правильно. Я доктора посреди ночи из дома выдернула, она тащилась через весь город, думая, что её тут ждёт собака.
— Возьмите, — я опускаю глаза в пол, — пожалуйста.
Тамара цокает и отодвигает от себя мою руку. Она встаёт лицом к зеркалу, делает вид, что поправляет макияж — которого в помине нет. На самом деле наблюдает за отражением своего пациента.
— Ты ведь знаешь, что мы с Михал Иванычем давние друзья? — спрашивает тихо.
— Знаю, — я пожимаю плечами. — Он здесь причём?
— Сейчас Миша уважаемый человек, депутат, а прошлое у него тёмное. Как думаешь, много я в девяностые ветеринаром получала? Вообще не платили, — она поворачивается ко мне. — Зарабатывала я на таких вот пассажирах, — кивает на моего гостя. — Пули выковыривала, штопала. С Иванычем мы так и познакомились. Среди того контингента редко можно встретить нормального человека. Твой найдёныш, — она опять кивает на раненого, — нормальный мужик. Он сам со мной расплатится, когда оклемается. Поняла?
