Мир крутанулся, уходя из-под и так слабой опоры в виде спины бедного животного.
Крик застрял в горле, выйдя в тот момент, когда наши с Риком тела встретились с мокрой землей. Успевший в последнее мгновение подстраховать меня северянин, сжал плечи, протяжно простонав под моей спиной. Размытая ливнем земля была мягкой, однако падение с такой высоты на ходу вряд ли пройдет для ребер Рика без последствий. Конечно, если нас не убьют прямо сейчас, не давая даже оценить возможные травмы.
Скатившись с Рика, я попятилась в сторону, вцепившись в его рукав:
– Рик, вставай! – сломанным голосом приказала я. – Вставай, гарпия тебя побери! Он идет.
Кочевник спешился. Неспешным шагом направляясь в нашу сторону, мужчина поигрывал мечом, перебрасывая его за рукоятку из одной руки в другую, будто красуясь перед своими жертвами.
– Рик, пожалуйста, – взмолилась я, пытаясь оттащить тяжелого мужчину хотя бы немного в сторону.
– Медди, беги… – прохрипел Рик. Из-под головы северянина поползла алая струйка.
Внутри все похолодело, завязывая мои внутренности в тугой узел.
Позади поваленное дерево, а дальше неизвестность – лес и горы, которых я просто не знала. Выжить одной, выбраться к какому-то поселению было практически лишено шанса. А впереди оставался разъяренный кочевник, неумолимо надвигающийся на нас. Голова раскалывалась от пронзительного ржания Лайса – бедное создание упало в грязь поодаль от нас, получив ранение не в своей битве и не за свои грехи. Просто разменная монета, пешка. Как и я. Как и все мы.
Кочевник замахнулся, очерчивая широкую дугу над головой, а я не задумываясь, в отчаянном порыве защитить единственного, кто был ко мне добр, кинулась поперек, преграждая ему дорогу к истекающему кровью Рику. Страх смерти одержал победу в последнюю секунду, когда я уже видела свое бледное отражение в начищенной стали клинка. Вскинув руки, закрывая ими лицо, я успела лишь отругать свою глупость, даже не вспомнив ни единого слова молитвы.
Ожидание боли, и последующей за ней смерти затянулись. Я тряслась, слыша слабые стоны Рика, умоляющего меня уходить и тяжелое дыхание напротив. Наш убийца отчего-то медлил с расправой. Рискнув приоткрыть один глаз я тут же пожалела об этом – слезы потекли от яркого сияния, исходившего с моего предплечья. Кочевник, как и я завороженно смотрел на метку-змейку, медленно опуская свой меч обратно в ножны пристроенные за спиной.
– Исхара1, – хрипло прошептал он, опускаясь на колени.
Мы въезжали на базу мятежников молча. Никто из нашей увеличившейся процессии не спешил начинать разговор, причиной тому послужил не только бой, в котором двое наших и один кочевник получили ранения, но и языковой барьер.
– Ты полна сюрпризов, – шепнул Мир, наклонившись к моему уху.
Хмурый северянин наотрез отказался сажать меня на коня с Илькером – предводителем кочевников и единственным, кто мог хоть и с ужасным произношением, но все же изъясняться на общем языке. Именно его застали мятежники, нагнавшие нас с Риком, коленопреклоненным в грязи, в то время, когда я с немым оцепенением переводила взгляд от чуть было не убившего нас мужчины на Рика, которого продолжала заслонять своим телом.
На ломаном общем, Илькер принес клятву, с которой немного не успел, встретившись сначала с кулаком Мира, из-за чего сейчас вожак кочевников красовался рваным рассечением на нижней губе. Однако незначительная травма, как он сам о ней выразился, не мешала пугающе массивному мужчине то и дело хитро щериться, кидая в мою сторону задумчивые взгляды.
