Узкий проход довольно скоро закончился, выводя нас в небольшое, закрытое со всех сторон горной грядой плато. На горизонте уже стали различимы черепичные крыши домиков и исходящий из труб дым.
Попридержав своего коня, с нами поравнялся Илькер. Цепкие черные глаза, густо подведенные сурьмой, блестели азартом. Рука Мира незанятая поводьями, скользнула по моему боку, прижимая крепче к груди. Жест молчаливой поддержки и обещания защиты, которое при всем своем раздражении на несносного северянина я не могла не оценить, ведь воинственный кочевник пугал намного больше, уже знакомого северянина.
Илькер проследил путь скользнувшей ладони. Усмехнувшись и огладив короткую, заплетенную в косичку бородку, мужчина заговорил, обращаясь ко мне:
– Варт2 так держать Исхара. Ай, не хорошо. – Кочевник поцокал языком, осуждающе покачав головой, однако хитрая улыбка не сходила с перемазанного сажей лица. – Варт любить?
– Защищаю, – отрезал Мир, не удостоив его взглядом.
– Бугар3, – с непонятным мне весельем пророкотал кочевник, подстегивая коня.
Второй едущий верхом кочевник последовал примеру своего вожака. Гортанное гоготание двух всадников, отделившихся от нашей процессии, разнеслось по округе.
– Ты понял, что он сказал? – Я постаралась вывернуться в руках северянина, чтобы наблюдать его эмоции, но из-за прижавшей меня плотнее ладони, так и не смогла рассмотреть ничего дальше кадыка на широкой шее и полоски кожи, виднеющейся из-под расстегнутой на груди рубашки.
– Я не знаю их языка, – ответил Мир. – Не нравится мне вся эта затея…
– Ты о клятве?
Я все-таки смогла немного отодвинуться, запрокидывая голову назад.
Мир наклонился. Слишком близко. Сапфировые глаза на уставшем, осунувшемся после изнурительной стычки лице нависли надо мной всего в нескольких сантиметрах. Один резкий шаг коня, слишком сильно качнувший наездников, и мы могли бы сократить это расстояние вовсе. Однако я не спешила отводить взгляд, как и упрямый северянин.
– Да. – От протяжного выдоха мужчины по моему лбу рассыпались завитки неровно отстриженной челки. Будто бы с усилием прервав наш странный зрительный контакт, Мир легонько подтолкнул мой затылок, заставляя вернуть голову в прежнее положение. Теперь я опять не могла его видеть, наблюдая, как покосившиеся, местами даже не побеленные домики приближаются все быстрее. Голосом смертельно уставшего человека северянин продолжал вещать мне в затылок: – Твоя метка спасла жизнь, и тебе и Рику. Но это не значит, что я верю клятвам Илькера или кого-то из его людей. Мы столетиями враждовали. Даже если он признал в тебе пропавшую принцессу, мне непонятны их мотивы.
Я не могла не согласиться с подозрительностью Мира. Но в тот момент, когда принятие неизбежной смерти сменилось сначала удивлением, а после и облегчением, когда я поняла, что пугающий кочевник не только не собирается причинять нам вред, но и обязуется охранять, на протяжении пути, я была готова принять любые заверения, заботясь лишь о безопасности Рика.
Что бы не связывало Дом Горгон и кочевников, я искренне надеялась, что правда о моем никак не венценосном происхождении всплывет не слишком быстро. Увязавшиеся за нами войны пустыни не пожелали оставлять Илькера без присмотра, и как бы не скрипел зубами Уорик и не угрожал дулом пистолета Мир, нам пришлось взять их с собой, не без моего заступничества, конечно. Возможно, я вновь совершила ошибку, но могло статься, что предотвратила кровавую бойню, за право обладать предполагаемой Горгоной. В данный момент нам было выгодно сотрудничать, если это можно назвать так. Мир желал расспросить Илькера, насколько я понимала, со всей тщательностью. Северянин печется в первую очередь о защите своих людей, а предводитель мог быть полезен, если оставаться с ним в одной упряжи… А я просто устала от бессмысленных смертей вокруг себя, позволив полотну жизни ткаться самостоятельно.
