Меделин смущенно улыбнулась и достала три кулька: спелые, недоспелые и соцветия.
Освальд тут же их схватил и понес к столу разглядывать под микроскопом.
Третью часть Рукокрылая Орлица оставила себе, еще не уверенная как будет хранить и что делать с будущим лекарством.
В чулане, где она спала со стареющими продажными женщинами-служанками, ей выделили сундучок, в котором она хранила свои сокровища и талисманы. У каждой было что-то свое, заветное, что скрашивало их горестную участь. Никто не насмехался над странностями друг друга и потому хранить сокровенное было надежнее, чем даже в банковском сейфе. Да и ценность отдельных предметов была ценна лишь для ее владелицы, пробуждая какие-то особенно яркие воспоминания.
Раскрыв свой сундучок, Меделин перебрала содержимое. Там был лишь флакончик с недоконченными духами, который ей подарили год назад на Рождество. Ими она пользовалась редко, в особые праздники, чтобы надольше хватило. Браслет, который был на ее руке, когда ее подобрали, платочек с инициалами мамы и деревянная коробочка, в которую она положила цветочки. Взяв с кухни две пустых бутылки из-под рома, насыпала в них спелые и недозрелые ягоды. Потом, немного подумав, сбегала опять на кухню и в одну пустую бутылку налила тайком самогон. Положила туда щепотку тех и других ягод. В другую добавила цветов. Потом, еще поразмыслив, позаимствовала у соседки немного сушеной конопли и добавила в настойки.
– Что будет то будет, – выдохнула и, довольная собой, уселась рядом, представляя себя важной особой, к которой выстроилась очередь больных горожан. И все несли ей деньги, творог, окорока в оплату ее услуг. – Ох, – выдохнула еще раз, довольная своими мечтами.
– Меделин, ты где? – послышался писчащий голос раздраженной Эшли. – Где тебя носит?
Девочка поспешила захлопнуть свой сейф и выскочила из чулана, готовая помогать.
Несколько часов шли кропотливые приготовления к визиту почетных гостей. На столах даже появились скатерти, которых отродясь там не было. Девушки стояли в ряд, все нарумяненные, больше похожие на пасхальные куличи. Меделин затаилась позади всех, укутавшись в свой плащ-невидимку.
На улице послышался конский топот и скрежет колес. Фырканье лошадей и цыканье кучера подтвердило, что гости прибыли. Эшли с Майклом выскочили наружу, низко раскланиваясь и приседая в приветственных реферансах.
Дородный мужчина в черной шляпе и с длинной тростью важно вылез из тарантаса и пристально оглядел присутствующих.
– Добро пожаловать в Деррил! – наперебой приветствовали его банкир, мер и шериф.
Губернатор лишь слегка кивнул и неспешно зашел в зал. Девушки кокетливо склонились и зашуршали веерами. При виде этих знойных красоток на угрюмом лице появилось подобие улыбки.
Гостя усадили за стол, куда стали приносить изысканные угощения, какие только можно было придумать в таком захолустье как Деррел. Губернатор, привыкший и ни к таким изыскам, брезгливо их разглядывал, а когда перед ним налили рюмку изумрудной настойки, поморщился и замотал головой:
– Я не пью. У меня мигрень.
– Ну тогда попробуйте здешние запеканки. Они самые лучшие в округе, – поспешила угодить Эшли.
Гость позволил. Затем внимательно разглядел вилку, протер салфеткой, поморщился и ткнул кусок пирога с мясом.
Под руководством хозяйки девушки устроили небольшое представление на сцене. Гости аплодировали, все пытались угодить. И среди этого показного веселья Чин заметила как губернатор прикусил губы и по лицу пробежала мучительная тень. Стараясь скрыть от окружающих, он потер лоб. Мей поняла какую сильную головную боль он прячет и тихо проскользнула к нему. Вытащила из-за пояса малюсенькую металлическую коробочку, открыла и сунула ему под нос, склонившись над больным, чтобы со стороны казалось, будто она просто его соблазняет. А на ухо шепнула:
