Но если бы всё закончилось только этим…
Рыкнуть пришлось ещё не раз и не два. И на дотошных клиентов, чьи интересы и сделки в одночасье стали мне совсем не интересны, и на коллег, которые лезли ко мне с вопросами по работе, шутили не к месту и даже назойливо интересовались, с чего это я вдруг стала мрачнее тучи. Сделка какая-то сорвалась? Я отвечала, не стесняясь в выражениях, за что ближе к концу рабочего дня была вызвала к начальнице.
Поджимая губы-ниточки и рассматривая яркий, свежий маникюр на пальцах, та крутилась в кресле за столом и время от времени посматривала в окно, за которым небо затягивалось дождевыми тучами. У неё была новая стрижка и свежая укладка, и, могу поспорить, до моего прихода она только и делала что прикидывала в уме, успеет ли она прыгнуть в машину и выпрыгнуть из неё до того, как ливанёт.
– Шарлотта, ты сегодня не похожа на себя, – отчеканила начальница.
Не сегодня, а только после перерыва, подумала я, но вслух произносить не стала.
– Я поразмыслила и пришла к выводу, что тебе пора отдохнуть. Я проверила, ты давно не брала отпуск. Настоящий отпуск. Недели этак на две. И не спорь. Рано или поздно перегорание у всех случается. Отдых пойдет тебе на пользу. Настоящий отдых. А твоими проектами на это время займётся Рипли. У него, кажется, стало слишком много свободного времени. Я замечала, как он выращивает капусту в мобильной игре, вместо того чтобы искать клиентов.
Рипли… Чёрт. Он такой оболтус! Он не поможет мне, а только всё запутает. Надо бы объяснить это начальнице, пока та дров не наломала. Но стоило набрать в лёгкие побольше воздуха, как мне безапелляционно ответили:
– И без возражений. Твой рабочий день на сегодня закончен. Ступай домой. Узнаю, что ответила хоть на один звонок от коллег, в следующем месяце лишу премии!
В этот момент я поняла, что начальница не шутит.
После того как я вышла из офиса, гнев и раздражённость сменились истерикой. Я казалась самой себе такой беспомощной и глупой, а всем мужчинам вокруг – ненужной и безынтересной, что не нашла выхода лучше, чем затариться пивом в магазинчике на углу у остановки и, придя домой, упасть на диван, даже не скинув в коридоре туфли.
А дома мне стало только хуже: со всех углов – с комода, тумбочек, туалетного столика – на меня смотрел Рэй. Ещё в первые месяцы знакомства я повсюду расставила его фото. Мне казалось, что так я всегда буду чувствовать, будто мы каждую минуту рядом друг с другом. Что ж, он-то был рядом со мной, пусть и на фото, а вот я…
Воспоминания жалили хуже назойливой осы, а запасы пива уменьшались с каждым часом. Когда в сторону была отброшена не-помню-какая-по-счету банка, я поднялась с дивана и с трудом сделала шаг вперёд. Чуть не упала. Сделала ещё шаг и снова чуть не упала. Схватилась за спинку кресла, чтобы устоять, и так, мелкими шажками, прошла в спальню. Там с громком вздохом опустилась на пуфик у туалетного столика, стянула резинку с волос и тряхнула головой. Тяжёлые, густые, каштанового цвета волосы рассыпались по плечам.
А ведь я намного симпатичнее Ники. И, в отличие от неё, твёрдо стою на ногах. Прилично зарабатываю и не размещаю резюме на страницах кадровых агентств с частотой раз в полгода. Так что же, чёрт возьми, со мной не так?!
В сердцах я грохнула расческой по столику с такой силой, что подпрыгнула шкатулка и чуть не треснуло зеркало. Но мне было плевать. Я просто швырнула расчёску в угол, положила голову на руки, закрыла глаза и затряслась от слёз. К чему та красота и тот успех, если делить их не с кем?
