Голубятня стояла позади всех построек, у самой кромки леса, а огород старуха разбила рядом с мельницей, чтобы легче было таскать на грядки ил для удобрения и воду для поливки.
Честно говоря, более жалкого огорода мне ещё видеть не приходилось. На кривых длинных грядках уныло торчали зеленые перья репчатого лука. Я вырвала пару головок – крупные, но тот самый сорт, который горький и острый. Лучше бы посадили что-то вроде сладкого крымского лука. Его хотя бы можно есть просто с хлебом. А этот лук хорош только для приправы мяса.
Больше в огороде ничего не уродилось, а что было – Жонкелия с моей предшественницей выдрали до последнего корнеплодика. И свеклу, и репу, и капусту.
- Да, не густо с урожаем, - признала я, оглядывая грядки. – И как вы планировали протянуть на таких запасах зиму?
Жонкелия посмотрела на меня хмуро, и я со вздохом переиначила вопрос:
- Что есть-то собирались зимой?
- Что есть – то и собирались, - огрызнулась она.
- У вас курятника нет, одна крыша, - сказала я. – Зимы здесь холодные? Не боитесь, что курицы передохнут?
- Куриц забрали бы домой.
- Вот уж нет, - отрезала я. – Не хватало ещё куриц дома. Устроим их в голубятне. Лазать туда, конечно, не очень удобно, но можно поставить жаровню, будет тепло. Может, куры даже зимой станут нестись.
Я сама не заметила, как стала рассуждать так, словно собиралась зимовать в Тихом Омуте. А что, если придется?.. От одной мысли у меня мурашки по коже побежали. Нет, спасибо. Я хочу домой, к цивилизации, где горячая вода и туалет с удобствами…
- Жаровни нет, - старуха вернула меня из мечтаний о том мире в реальность этого.
- А вот это – уже проблема, - признала я. – Нам нужны жаровня, теплая одежда и мука, чтобы хоть лепешек испечь. Есть яйца каждый день – так себе перспектива, - я заметила недовольный взгляд мамаши Жо и поправилась: - Приедается - яйца каждый день. И вообще, смешно, что на мельнице муки нет.
- Запусти жернова, если такая умная, - огрызнулась она и пошла собирать просохшее белье.
Я осталась во дворе, задумчиво глядя на синюю гладь озера. Вдруг я здесь надолго? На зиму? На год? Вдруг долго не смогу найти дорогу назад? То, что не смогу быстро – я в этом даже не сомневалась. Потому что не известно как я сюда попала – случайно или по чьей-то воле. Если случайно, то глупо лезть обратно в озеро, чтобы отыскать портал между мирами. Если по чьей-то воле – то потребуется время, чтобы этого кого-то найти.
А зима, между прочим - не шутки. Это тебе, Светочка, не в городской квартире с центральным отоплением на снежинки за окном любоваться. На секунду мне стало страшно и тоскливо. Я снова посмотрела на свои руки и спрятала их за спину, чтобы не огорчаться лишний раз.
- Эй, хозяйка! – раздался позади меня грубый хриплый голос. – Не передумали? Пока предложение в силе – десятка серебром!
Я оглянулась, сообразив, что зовут именно меня (Эдит, конечно же, Эдит! но что поделать, если мы с ней уже сроднились?), и обнаружила, что возле покосившейся низкой изгороди, в проеме, где выломаны доски, стоит крайне неприятный тип. Ему было лет сорок на вид. Был он хмурым и рыхловатым, с красными толстыми щеками и маленькими пронзительными глазами, с жидкими черными волосами на висках и макушке, с кустистыми бровями, и ещё он грыз зубочистку, перекидывая ее из одного угла пухлогубого рта в другой.
Одет он был просто, но во все новенькое, а сапоги просто ослепляли блеском. Он хотел молодцевато перепрыгнуть через забор, но живот помешал, и, позорно провалившись на этом испытании, тип с зубочисткой поступил проще – пролез в дыру в заборе и встал своими блестящими сапогами прямо на луковую грядку.
