– Ты же сказал, тебя зовут Дэвис? – Проворковала блондинка мне на ушко. – Почему же на автоответчике имя Шон?
– Это старый хозяин. – Прохрипел я, не желая отрываться от её губ на всякую болтовню. Это не губы Вэлери… Не такие же нежные и слишком скользкие от помады. Но тем лучше. Нужно перепробовать все конфеты в коробке, чтобы перебить сладость от самых вкусных.
– Оставьте сообщение после сигнала, и, может быть, я вам перезвоню.
Ни Шон с его дурацким монологом, ни истошный писк не смогли оторвать нас с «А» или «любой другой гласной» друг от друга. А она и правда умела обрабатывать раны, но юркий язык справлялся с этим куда как эффективнее тампона и перекиси. Просто для каждой раны нужно своё обезболивающее.
Горячие губы прокладывали дорогу вниз по моей груди, когда в наш междусобойчик вмешался третий лишний.
– Два года. За такой срок люди влюбляются, женятся и заводят детей. Записывают по два альбома и покоряют сцену. А я не могу выкинуть тебя из головы.
А у неё приятный голос. Ласковый и мелодичный, как океанский бриз. Она говорила так тихо, что копошения блондинки почти заглушали её звучание, и я настроился на её частоту чуть сильнее.
– Все твердят мне, что пора двигаться вперёд, но я не хочу никуда двигаться. Хочу сидеть и болтать с тобой, слышишь? Я так скучаю.
– Зато мы тут не скучаем. – Сально подметила блондинка, уже вовсю занимаясь резинкой моих трусов. По сравнению с голосом подружки Шона, голос моей отдавал скрипом, так что хотелось заставить её замолчать.
Впрочем, болтать она и не хотела. Я прикрыл глаза, уж не знаю, от чего сильнее: хмельных паров или старательных поцелуев незнакомки. Но в это блаженство вмешивался печальный голос другой женщины.
– И я должна тебе кое-что рассказать…
Сегодня я столкнулась с Сойером. Вот так просто, на улице. Он не сразу узнал меня и промолчал о том, как сильно я похудела. Зато он всё такой же. Мы немного пообщались, как в старые добрые времена, и он пригласил меня в «Марко Поло».
У каждой любви есть своё начало и свой конец. Как у нас с Вэлери. Как у этой несчастной с Шоном. Судя по тому, как настырно она названивает в его квартиру, хотя он тут давно не живёт и не сообщил ей об этом, он смотал удочки и сбежал. Никто не заслуживает того, чтобы от них сбегали, и внезапно вместо возбуждения я ощутил сочувствие.
– Милый, тебе не нравится? – Поджала губки блондинка.
– Нравится, продолжай. – Буркнул я, лишь бы она не перебивала голос на автоответчике. И они обе продолжали.
– Можешь поверить, что они всё ещё играют по вечерам пятницы, как раньше? Куда бы не неслась жизнь, некоторые вещи совсем не меняются.
– Может, выключим его? – Недовольно кивнула медсестричка на говорящий телефон. – Он портит всё настроение. Не хочу слушать всякие слезливые бредни!
Зато я хотел. Меня обхаживала девушка, в которой удачно совмещались красота и доступность, но по невообразимым причинам я хотел бы сейчас поговорить про музыку и разбитые сердца, а не заниматься тем, чем мы занимались.
– Я обещала подумать, милый, но я не хочу тебя обидеть. Как думаешь, может, мне уже пора? Может, не вернуться к музыке, но хотя бы её послушать? Может, ты оказался прав, и музыка действительно меня спасёт.
– Да сколько можно!
Блондинка не вытерпела и оторвалась от меня. А я и не заметил, когда она успела остаться в одном лифчике. У Вэлери был похожий… Розовое кружево, маленький бантик спереди. Теперь его снимает Ривз.
