Мемуары зечки - страница 3

А пока я отдалилась от темы, скажу одно с одной из прессовщиц судьба меня столкнула на зоне вторым сроком, возможно ей просто повезло, что как ни странно, но встретили они меня очень даже прилично, поняв всю суть моего пребывания в их хате, если честно они сами охуели. Ну, а поскольку я человек позитивный и не всегда угрюмый, я смогла найти общий язык с этими грешницами, всегда с собой носила мойку и все знали, что Коротуха, если говорит, то делает! А они уже были наслышаны обо мне, скажу по секрету, они даже просили меня остаться с ними, но… я объяснила им, что нам, ну совсем не по пути и на следующий день я с подогревом от них уже шагала по продолу…

Подхожу, сука к малолетке, а мне дубак говорит дальше… Подводят меня к осуждёнке, где малолетками ну совсем не пахло…

Вообще, кум всю дорогу зеков держит, как колоду карт, одного туда тусанул, другого туда, масти повскрывал и дальше играется. Пока я заходила в осуждёнку, на продоле встретила свою подругу Наташу, её вели в пресса после встречи с кумом, что-то там у них с подельником не срасталось. Наташка совсем не такая как я, но я до сейх пор до жути помню её вопли и крики по всему продолу, когда её ушатывали в прессах. Это очень жестоко, ей лет 15-16 было, её продержали там трое суток, а потом, когда вернули в хату, нам пришлось её с ложечки кормить, Наташка писала кровью, отхуярили ей почки, всю по переломали. Самое интересное, что после прессов врача хуй добьёшься, скорее всего это приказ кума, так было всегда. Пока я выходные была в осуждёнке, Натаха в прессах, Лена уехала на суд. В понедельник большой переворот, Натаху в малолетку из прессов, меня в малолетку из осуждёнки, а Лену в осуждёнку не заводя на малолетку. Мы с Ленкой на продоле словились, когда растусовка шла, нам дубак обняться разрешил… Больше мы с Леной ни когда не встречались, но все её и мои тайны по делюге слава Богу остались при нас и мы смело могли сказать друг о друге, что он порядочный человек…

Ленке дали 10 лет…

Поскольку старших не осталось на малолетке, за власть, авторитет, пришлось бороться мне и ещё одной суки… Как вы думаете, кто победил?! Ну да, глупо было бы, конечно я, но ненадолго, потому, что меня через пару недель дёрнули на этап…

А это уже совсем другая история…

На этап меня заказали поздней ночью, в четвёртом часу. Это был спец этап, везли меня одну. Сидя в воронке, мои мысли путались, и не известность предавала мне большой адреналин, я по сей день не могу научиться контролировать, этот чёртов адреналин, меня он просто бесит и раздражает, он сбивает меня с логического мышления, а это не очень хорошо, потому, что я привыкла к тому, что сначала думаю, а потом говорю или делаю. Но тогда я не могла думать, я просто ехала в неизвестность…

Первый раз я подумала о побеге, когда меня привезли на вокзал, я на всю жизнь запомнила тот ночной запах ранней весны. Столыпин стоял от автозака через пару путей, и мне так хотелось бежать, бежать в уходящую прохладную ночь, пусть стреляют, умру на свободе…

Но не всё так просто, охраняют как драгоценность, с автоматами, собаками, собаки злые, скалятся, лают. Может поэтому, я не люблю немецких овчарок, хотя в тюрьме у нас был лохматый чёрный большой пёс, погоняло у него, было Шайтан. Я его прикармливала на прогулке, он меня знал, дубаки сильно ругались.

Представляете, я даже помню, в чём была одета в ту ночь, хотя прошло уже больше двадцати лет. Я была худая и маленькая. На мне были чёрные джинсы, тогда они назывались резинки, чёрная куртка и чёрная кепка из кашемира, как у мужиков. Белые волосы под каре. На ногах не помню, что было. Но это уже не важно…