Но… от судьбы, как говорится, не уйдешь. Поэтому первая физическая близость с мужчиной у меня произошла без всяких свиданий, ухаживаний и тому подобной чепухи. Меня элементарно изнасиловали, когда я возвращалась вечером домой из института. Изнасиловали три пьяных подонка, лиц которых я от ужаса и отвращения даже не разглядела…
Когда я, чуть живая, доползла до дома, мама, не вникая в суть произошедшего, назвала меня шлюхой и наградила оплеухой. Вот и вся поддержка, которую я получила. Слава Богу, что не забеременела: вряд ли я бы смогла пережить еще и это.
Между тем, Интернет был уже не научной фантастикой, а просто новым образом жизни. И сама жизнь стала для меня чуть-чуть полегче: бабушка умерла, брат подался на ПМЖ куда-то за границу и в квартире стало заметно просторнее. Отец, правда, пил по-прежнему, но у меня теперь была своя маленькая комната и по сравнению с прошлыми годами все выглядело просто детскими игрушками. Главное: я могла какое-то время побыть совершенно одна, ни с кем не общаясь.
Кое-какие деньги я теперь зарабатывала сама: писала программы, делала сайты, разрабатывала игры. Мама могла уже ограничиться одной ставкой и не надрываться – нам бы хватило. Но тут случилась настоящая беда: у мамы обнаружили какое-то редкое и плохо поддающееся лечению заболевание крови. Больница, лекарства, усиленное питание, снова больница… Теперь мне самой хватало денег только на то, чтобы не умереть с голоду.
Маму в очередной раз положили в больницу, и я в очередной раз пришла ее навестить. Но до палаты не дошла: меня перехватила заведующая отделением.
– Зайдите ко мне, деточка, – медовым голосом сказала она.
Я похолодела. Такое предложение могло означать только одно: смертный приговор матери. Но я ошиблась.
– Деточка, – сказала заведующая, усадив меня в кресло в своем кабинете, – вашей маме можно помочь. Появилось одно новое, очень эффективное лекарство. Но… очень дорогое, конечно.
Я оторопела: смеется она надо мной, что ли? Ведь прекрасно знает, что денег на дорогое лекарство у нас нет, едва хватает на дешевое.
– Я все понимаю, – закивала она сочувственно. – Но есть человек, который мог бы вам помочь. То есть оплатить весь курс лечения.
– И что от меня для этого требуется? – осведомилась я.
– Просто встретиться с ним и рассказать о своей проблеме.
– И все?!
– Ну, дальше вы уже сами договаривайтесь, но я думаю, что ничего такого страшного или, упаси Бог, криминального вам делать не придется. Он очень богат и очень… щедр. Любит помогать людям. Позвоните ему вот по этому телефону, сошлитесь на меня.
И она протянула мне белую визитную карточку с золотым обрезом, на которой было написано: Забелин Александр Борисович. И номер телефона. Ни должности, ни титула, ни звания – ничего такого, на что сейчас так падки все, у кого есть деньги, чтобы заказать визитку.
На следующий день я позвонила. По-видимому, это был его служебный телефон, поскольку приятный женский голос осведомился, как меня представить. И почти тут же я услышала в трубке сочный мужской баритон:
– Слушаю вас, Виктория.
– Александр Борисович, мне сказали, что…
– Да-да, я в курсе. Вот что мы с вами сделаем: приезжайте ко мне в офис… ну, скажем, через час. И мы спокойно побеседуем.
Если у меня и были какие-то страхи и предчувствия, то после этого короткого разговора они испарились без остатка. И я поехала по любезно названному мне секретаршей адресу: не в самый центр Москвы, но и не на ее окраину. Там, в окружении стандартных пятиэтажек я обнаружила обнесенный каменным забором участок, размером с футбольное поле, а на участке – внушительных размеров особнячок, выстроенный в довольно затейливом стиле. Эдакая смесь средневековой готики и раннего модерна.
