Ворота распахнулись, едва я назвала в переговорное устройство свою фамилию. В вестибюле, в стеклянной будке солидных размеров сидел охранник. Он попросил у меня паспорт, а взамен выдал кусочек пластмассы: универсальный ключ, как оказалось.
Но ключ мне не потребовался. В вестибюле возник молодой человек атлетического сложения и осведомился:
– Вы Виктория?
Я кивнула.
– Я провожу вас к Александру Борисовичу. Пойдемте.
Вот это прием. Можно подумать, что не мне отчаянно нужен господин Забелин, а именно я позарез нужна ему.
Мы поднялись на второй этаж, прошли через запертую на кодовый замок дверь и, миновав небольшой коридор, оказались в приемной. За столом, уставленным всякой оргтехникой, сидела элегантная женщина средних лет, надо полагать, секретарша. При нашем появлении она встала и негромко сказала:
– Здравствуйте, Виктория. Вас ждут.
Она открыла одну из выходящих в приемную дверей и провозгласила:
– Александр Борисович, ваша гостья прибыла.
И сделала мне приглашающий жест. Несколько шагов по устилавшему пол нежно-зеленому бобриковому покрытию, и я оказалась в святая святых – кабинете самого шефа.
Наверное, подсознательно я ожидала увидеть один из тех роскошных кабинетов, который так любят показывать в телесериалах. Но это была всего лишь просторная, с двумя окнами комната, значительную часть которой занимали письменный стол хозяина (замечу, без единой бумажки) и приставленный к нему торцом длинный стол с креслами. Надо полагать, для заседаний. Целую стену занимали застекленные полки с книгами и разными сувенирами. Вот, пожалуй, и все.
Зато сам Александр Борисович уж точно поразил мое воображение. Это был жгучий брюнет, волосы у которого росли, кажется, везде, кроме… головы. Она была абсолютно лысой. Цепкие темные глаза украшали очки в символически-тонкой оправе. Ни золотой цепочки на груди, ни перстней… Не так я себе представляла мецената-миллионера.
– Присаживайтесь, Виктория, – мягко улыбнулся он.
Улыбка у него, кстати, была совершенно неотразимой.
– Можно просто Вика, – пискнула я, неловко плюхаясь в комфортное кресло для посетителей.
– Договорились, – снова одарил меня улыбкой собеседник.
В этот момент секретарша вкатила столик с каким-то невероятным количеством предметов: чайник, кофейник, чашки, вазочки с конфетами и пирожными, еще что-то… Действительно, прием по высшему разряду.
– Кофе? Чай? – осведомился у меня хозяин кабинета.
– Кофе, пожалуйста, – ответила я.
Слишком быстро ответила и со слишком большой заинтересованностью в голосе. Обожаю кофе, но это для меня слишком дорогое удовольствие.
Секретарша налила в чашечку восхитительно пахнущий напиток. Александр Борисович предпочел чай.
– Слушаю вас, – произнес он, когда секретарша удалилась, бесшумно затворив за собой дверь.
А я не знала, с чего начать. Со времени фантастического предложения финансовой помощи, с того момента, как заведующая отделением больницы вручила мне визитную карточку Забелина, я сто раз мысленно репетировала свой монолог. Но именно сейчас все тщательно подготовленные слова вылетели у меня из головы.
– В принципе, я в курсе вашей проблемы, – пришел мне на помощь Александр Борисович. – И готов вам помочь. Оплата лечения – уже решенный вопрос. Но сейчас, после личного знакомства, мне кажется, что этого недостаточно. В чем нуждаетесь вы сама?
«В хорошем компьютере», – чуть не брякнула я, но вовремя прикусила язык. Даже если завтра в нашей квартире и появится это чудо техники, самое позднее через три дня оно исчезнет. Отец пропьет, как систематически пропивает все, что имеет хоть какую-то цену.
