Дамы, отдыхавшие на лужайке, уловили чей-то мелькнувший силуэт и некий шум за каменной оградой. Заметила всю ситуацию и та самая соседка, а также несколько случайных прохожих. Кто-то принялся сразу осуждать, называя поведение девицы невоспитанным и вульгарным, ибо она заявилась к дому женатого человека, разодетая как кукла. Зато падение Лиони вызвало смех, мол, и поделом.
Молва быстро разнесла по округе весть о произошедшем у дома Эдварда, слухи дошли и до Грейс, отчего женщина неимоверно злилась на своенравную падчерицу, которую и так называла за глаза «лишний, ненужный львёнок» из-за характера и сравнения с тем, как в животном мире таких загрызал новый главенствующий лев, под которым мачеха подразумевала, конечно, себя.
Лиони сильно переживала, что потеряла Эдварда, точнее, в её голове не укладывался его некрасивый поступок. Объяснения этому наивная девушка найти так и не смогла. Надежда угасла, окутало разочарование и равнодушие к дальнейшей жизни.
Но еще больший удар принесла вскоре смерть отца. Он скончался в своей постели, так и не оправившись от продолжительной хвори, медленно съевшей его тело.
Лиони была сломлена и убита горем и остро чувствовала одиночество, даже невзирая на визиты брата. Джим пытался её поддержать, поил успокаивающими настойками и придумывал пусть и скучные, но темы для бесед, в основном рассказывая про свою работу и учебу. Однако приезжать часто молодой человек не мог: времени не было, да и супруга настоятельно советовала не пропускать занятия с самым солидным в городе профессором, дабы не давать повод для досужих разговоров в обществе. От горя Лиони слегла и почти не выходила на улицу.
Не прошло и месяца после похорон, как в спальню заплаканной девушки без стука вошла Грейс.
– Вставай, у тебя много дел! – барственно заявила она нарочито громко, отчего Лиони тут же проснулась.
Девушка подняла голову и присела на кровати, ожидая дальнейших неприятных речей.
– Мистер Далтон ожидает встречи с тобой уже долгое время. Думаю, стоит почтить его своим ненаглядным присутствием, – добавила с колкостью дама.
Лиони вскипела, подскочила с постели и решительным тоном, указывая пальцем на мачеху, воскликнула:
– Мне всё равно, что вы думаете! Я всё знаю про ваши тёмные делишки против моего отца и нас!
Грейс лишь медленно моргнула и лукаво ухмыльнулась, чем, безусловно, ошеломила девушку. На даме было чёрное траурное платье, которое мачеха демонстративно надевала на людях, чтобы подчеркнуть горе от невосполнимой утраты любимого мужа.
– Ты даже не представляешь, насколько сильно ты мне надоела. Твой братец оказался куда умнее и сговорчивее, но ты… это нечто! Я еще не встречала такого характера у девиц, наверное, это у тебя от матери, ведь папаша был весьма покладистый, даже лучше, чем мой второй… – нарочито спокойно и хладнокровно дополнила она.
И без того ослабленная Лиони пошатнулась на месте. Она не могла позволить упоминать своих родителей в подобном мерзком ключе! Превозмогая боль, девушка обошла кровать, подошла к Грейс и, глядя прямо в бесстыжие глаза мачехи, храбро ответила:
– Не смейте трогать честное имя моих прекрасных родителей, вы их мизинца не стоите! И вообще, ни гроша не стоите!
Дама вновь улыбнулась и выдала:
– Зато все гроши сейчас мои, в том числе этот дом. Ты здесь теперь никто, так что приведи себя в порядок и не вынуждай меня выгонять тебя прямо на улицу. Мистер Далтон скоро прибудет, – подняла высокомерно голову и вышла за дверь.
