Его потухшие глаза смотрели в небесную пустоту, затянутую махровыми облаками, с которых сыпал редкий снег.
Исгерд отшатнулась от него, встряхнула головой и отдышалась, повела ошалевшим взглядом по сторонам. Перебитые княжеские дружинники лежали под ногами викингов. Исгерд дала им команду, и они ринулись вниз по улице, обрушивая топоры и мечи на всё живое.
Слепое, необузданное, звериное бешенство вело их. Викинги бросились к воротам и свирепым налетом забили топорами жидкие ряды ополченцев. Подхватили затвор, сбросили его и с бычьим усилием толкнули двери.
Ворота распахнулись перед главарем викингов. Он спокойно и твердо стоял в терпеливом ожидании, опираясь обеими руками на тяжелый меч. Медвежья шкура покрывала его плечи, скандинавский шлем с полумаской защищал его голову. За ним плотной стеной щитов, мечей и топоров располагалось войско.
Быстро дыша и утирая глаза от крови, Исгерд вышла ему навстречу. Он неспешно подошел к ней, с усмешкой сквозь рыжеватую бороду оглядел ее окровавленное лицо. Сделал четкое, хлесткое, безразличное движение рукой, и викинги с яростным ревом ломанулись бешеной ратью в открытые ворота.
Главарь взял ее за подбородок, хмуро осмотрел разбитую кулаком губу, провел по ней большим пальцем и одобрительно похлопал по щеке.
– Не сомневался в тебе.
– Я рада тебе служить…
– Я знаю, хэрсир. Я знаю.
Положив меч клинком на плечо, обогнул Исгерд и неспешной, прогулочной поступью вошел в ревущий город.
Выскочив из дома, Каля пересекла дворик и выбежала на улицу. Увидев приближающихся варягов, застыла в страхе. Соседка схватила ее за руку, утянула за собой. Охваченные ужасом, они бросились бежать дворами, перемахивая через плетни. Скрывались за амбарами, проскакивали мимо варягов и бежали прочь ко двору князя. Воздуха не хватало, ноги путались, сердце яростно билось в грудь, будто пыталось пробить ребра и вырваться наружу, чтобы бежать прочь из охваченного резней города.
Каля споткнулась, упала, разодрав ладони и колени, измазалась в грязи, кто-то подбежал к ним, по-звериному рыча. Сжалась, закрываясь руками, и пронзительно вскрикнула. Глухой удар, она вздрогнула – бледная кожа покрылась брызгами теплой крови. Что-то тяжело упало рядом, коснувшись ее ноги. Взглянула и застыла, увидев распахнутые глаза и бородатое лицо, поглощаемое темным пятном крови. Из головы торчал топор.
Кто-то вновь схватил Калю за руку, встряхнул ее, приводя в чувства, потянул за собой. Они бросились бежать сквозь дым и дождь искр. Мимо пронеслись ошалевшие лошади, кто-то закричал, истошно завыл, раздался громогласный треск, задрожала земля, воздух вновь разорвал пронзительный крика.
Она обернулась: прущая вслед за ними ватага, охваченная тупой яростью, решительно приближалась.
Они достигли псковских бойцов, ополчившихся у ворот. Вновь кто-то утянул ее за руку, они вбежали во двор, заваленной мертвыми и ранеными. Люди сновали, ругались, кричали, кто-то звал на помощь, снаружи оглушительно и яростно гремела сталь, суматоха кружила бурей.
– Всех в терем! Всех баб в терем! – кричал кто-то, перекрикивая шум и звенящую ругань.
Обернулась. В стену ополченцев врезалась свирепая толпа, полетели щепки, загремели мечи и топоры, ужасающий рев рвал воздух. Строй смешался, замертво падали люди, хлынула кровь.
– Не стой! – закричал кто-то, подталкивая Калю в сторону княжеского крыльца. – Не стой! Беги! Беги!!
