– Что ты мелешь, старый? – одернула его знахарка Анна, утирая пот со лба. Она только что вернулась из дома больного Степана, бледная и уставшая. – Хворь не выбирает, молодой ты или старый, с похмелья или нет. Тут что-то другое… Не наша, не человеческая беда.
– А что ж ты думаешь, ворона ты наша ученая? – огрызнулся Тихон. – Может, это яблоки колдовские кто на нас напустил? Бабы нынче вон какие грамотные, всякие травки знают… Могут и приворожить, и отворожить, и на яблоке порчу навести!
Анна закатила глаза.
– Вот и лечись своими яблоками, раз такой умный! А я пойду, может, еще кому помочь успею. И тебе советую, Тихон, лучше делом займись, чем сплетни распускать.
И пока они препирались, Ярослава, стоя в стороне, чувствовала, как тревога сжимает ей сердце. Она видела, как на лицах людей проступает страх, как рушатся привычные устои жизни. А когда на опушке леса нашли израненного Митю, Ярослава поняла – дело серьезное.
Митя лежал на лавке в доме родителей, закутанный в одеяла, дрожал и бормотал что-то невнятное. Рядом с ним сидела его мать, Прасковья, и тихонько плакала, теребя подол сарафана.
– Митя, сынок, скажи, что с тобой случилось? – Прасковья наклонилась над мальчиком, стараясь расслышать его бормотание.
– Чу… чудище… в лесу… с когтями… глаза… горят… – заикался Митя.
Милана, что до этого находилась в объятиях Яры, присела рядом с мальчиком и взяла его за руку.
– Митя, не бойся. Я здесь. Расскажи мне все по порядку.
Митя, узнав сестру, немного успокоился.
– Я… я пошел в лес за ветками и во… водой из истока, как мамка велела… А потом… потом услышал треск… Обернулся, а там… оно… Страшное… На меня кинулось…
– Оно? – переспросила Ярослава. – Какое оно?
– Не знаю… Не видел таких… Страшное… Когти… Глаза красные… – Митя снова задрожал, вспоминая пережитый ужас.
Отец Мити, стоял в углу, сжимая кулаки.
– Надо в лес идти, искать эту тварь! Не дам своих в обиду! Чтоб волки в начале зимы нападали, да так близко к деревне… – Андрей ходил по комнате, собирая теплые вещи, из под лавки достал старый, но крепкий топор.
Прасковья, покачивая головой, пыталась его урезонить:
– Андрей, опомнись! Куда ты один пойдешь? Велес сказал ждать! Лес сейчас недобрый, полон всякой нечисти!
– А я буду тут сидеть, сложа руки, пока эта нечисть моих детей жрет?! – огрызнулся Андрей. – Велес, он мудрый, да только лечит травами, а я лучше топором полечу!
Ярослава, наблюдая за ними, понимала, что Андрей прав в своем гневе, но действовать нужно с умом. Бессмысленная ярость приведет только к беде.
– Стой, дядя Андрей! – остановила его Ярослава. – С горяча наломаешь дров. Сначала нужно все обдумать, – наступила тишина. Каждый думал о своем, – Хорошо. Вы пока напоите Митю чаем из трав ромашки и зверобоя. Будьте осторожны, заприте двери и окна. Я схожу за Велесом, лучше его леса и лесных тварей никто не знает.
Тревога в глазах дяди Андрея не исчезла, но он, хоть и неохотно, подчинился. Он понимал, что Ярослава рассуждает здраво. Идти в лес в гневе и неподготовленным – верная смерть.
Она выскочила из избы, чувствуя, как в груди нарастает тревога. Что-то неладное творилось в лесу. Обычный волк не стал бы нападать на ребенка, да и так близко к деревне ходить. Значит, за нападением стоит нечто большее. Князь? Лесная нечисть, разбуженная чем-то? Худо, случившееся за последние три дня, всплыло в памяти: сначала падеж скота, потом у Иванихи корову увели прямо из хлева, а вчера – пожар в амбаре у соседей. Все это не случайные совпадения, это звенья одной цепи.
