Ярослава, подойдя к елани, опустила свою головню в воду с тихой молитвой:
– Да уйдёт тьма, да вернётся свет. Да пребудет жизнь в Ольховой роще.
Бросив свою головню, Ярослава ощутила, как из сердца уходит страх. Она была готова к зиме, готова к трудностям и лишениям. Она знала, что переживет их, как переживали её предки, и весной снова встретит солнце и тепло.
Возвращались в деревню молча, но теперь в сердцах поселился покой. Самый страшный обряд был позади, и теперь можно было отметить День Марены по-настоящему.
Когда сумрак окончательно опустился на землю, в центре деревни запылал огромный костер. Вокруг него собрались все жители, от мала до велика. Лица их были печальными и задумчивыми, словно в преддверии чего-то неизбежного.
На костре уже стояло чучело Марены – символ уходящей осени и приближающейся зимы. Облаченное в старые одежды и украшенное увядшими цветами, оно казалось безжизненным и жалким.
Велес начал обряд. Он произносил древние заклинания, обращаясь к богам с просьбой о защите от холода и голода, о сохранении урожая и о благополучии деревни.
Закончив молитву, жрец поджег чучело Марены. Пламя быстро охватило солому и ветки, превращая чучело в пылающий факел. Люди молча смотрели на огонь, каждый прощаясь со своим прошлым, со своими надеждами и мечтами.
Ярослава, закутавшись в тёплую шаль, стояла в толпе односельчан, ощущая сложную смесь чувств – грусть по уходящему теплу и надежду на благополучное переживание зимы. Пламя жадно пожирало чучело Марены, отбрасывая причудливые тени на лица собравшихся. В этот священный час, когда тонка грань между мирами, она чувствовала себя особенно восприимчивой к энергиям земли и духов предков. Рядом с ней возвышалась статная фигура Велеса, старого и мудрого жреца. Ярослава всегда стояла рядом с ним, разделяя его бремя и помогая в проведении обрядов. Она была его правой рукой, его верной помощницей. Ее тихий голос подхватывал его хриплые молитвы, усиливая их и направляя к высшим силам.
Внезапно тишину нарушил топот копыт. К костру подъехала небольшая процессия всадников, одетых в богатые охотничьи костюмы, расшитые золотом и серебром. Впереди восседал статный мужчина, облачённый в соболью шубу и меховую шапку, украшенную перьями. Властный взгляд и гордая осанка выдавали в нем человека знатного рода. Его появление казалось кощунственным нарушением священного ритуала.
Селяне зашептались, гадая, кто это и зачем пожаловал в их скромное поселение в такой день.
Всадник остановил коня у края костра и окинул взглядом собравшихся. Его взгляд скользнул по лицам селян, словно оценивая их, пока не задержался на Ярославе, выделив её из толпы. Она, как и другие девушки, надела свой лучший наряд, но ее природная красота, внутренняя сила и гордый, неприступный взгляд выделяли ее среди всех. В ее глазах читался вызов и нескрываемое презрение.
– Мир вам, люди добрые! – произнес всадник, его голос звучал властно, но в то же время старался казаться приветливым, – Я князь Мирослав. Прибыл в ваши земли на охоту. Слышал, что здесь дичи много, да и лес знатный.
Жрец выступил вперёд, но вместо приветствия его лицо исказилось от гнева.
– Гость желанный, да не в час добрый, – пробормотал он достаточно громко, чтобы его услышали стоящие рядом. Более громко же произнес, обращаясь к князю. – Милости просим, князь Мирослав! Рады гостю на нашей земле… в другой день. Сегодня у нас день Марены, проводы зимы. Негоже кровь лить и охоту затевать в праздник, посвященный Той, что любит запах смерти и холода. Нежели забыл древние законы, князь?
