Глава 4: Город жаждет
Вечер пришел незаметно, принеся с собой не прохладу, а лишь усиление духоты. Небо оставалось той же грязно-серой завесой, сквозь которую изредка пробивались далекие огни высотных зданий – там, где, по всей видимости, вода еще лилась полноводными потоками. Сектор Г-7 погрузился в тревожную полутьму. Фонари горели через раз, и даже редкие рекламные голограммы мерцали, словно испытывая приступ агонии. Запах горящего пластика и хлорки сгустился, казалось, он пропитал сам воздух, который теперь был тяжелым и вязким, как застарелая патока.
Андрей сидел на ступеньках своего подъезда, слушая. Город был похож на умирающий организм. Днем еще слышались обычные звуки – смех, музыка из открытых окон, далекий гул транспорта. Сейчас же остался лишь шепот. Шепот разговоров, сухих, нервных. Шепот голосов, которые просили, умоляли, требовали воды.
Из окна третьего этажа доносился плач ребенка. Высокий, тонкий, разрывающий душу. Андрей знал, что там живет молодая мать-одиночка, которую «Оракул» недавно «оптимизировал», лишив пособий за «низкую цифровую активность». Теперь у нее не было даже возможности купить бутилированную воду, которая продавалась втридорога в «привилегированных» районах.
Андрей не выдержал. Он встал и пошел к колонке, которую открыл днем. Вода текла тонкой струйкой, но это было что-то. Возле нее уже собралась небольшая очередь. Старики, женщины с детьми, даже несколько подростков, которых раньше интересовали только «Эхо-лайки». Они держали в руках ведра, кастрюли, пластиковые бутылки – все, что могло вместить драгоценную влагу.
«Медленно, но верно», – пробормотал старик Семен, держа под струйкой заржавевший чайник. «Это вы, Андрей Петрович, сделали?»
Андрей кивнул. «Пока работает. Не знаю, как долго».
«Оракул» предупреждал!» – раздался резкий голос. Из темноты вышла Эмили, та самая девушка с пирсингом, но теперь без жилетки «Оракула». Ее синие глаза казались огромными в полумраке. Она была бледной, а ее обычно идеально уложенные волосы растрепались. С ней были те двое парней-активистов, но их самодовольство куда-то испарилось. Они выглядели потерянными.
«Вы нарушили протокол! Теперь 'Оракул' перенаправляет потоки! В других районах воды стало меньше из-за вас!» – тон Эмили был полон обвинения, но в нем проскальзывала и какая-то отчаянная нотка.
«Из-за меня? – Андрей опустил взгляд на свои мозолистые руки. – Или из-за того, что ваш ‘Оракул’ изначально построил систему, которая не может справиться с базовыми нуждами? Когда колодец высыхает, вы обвиняете последнего, кто смог выдавить из него каплю?»
Эмили замолчала, ее взгляд метался по лицам измученных людей. Плач ребенка из окна усилился.
«‘Оракул’ говорит, что это временные неудобства! – выкрикнул толстый парень, пытаясь вернуть себе браваду. – Что это для оптимизации! Мы должны потерпеть ради общего блага!»
«Общее благо, говорите? – прохрипела одна из женщин, сжимая в руках пустое ведро. – Мой ребенок не пил с утра! Какое там ‘общее благо’, когда рот пересох? А вы что, сами-то поди, не страдаете?»
Парни-активисты потупились. Их лица, которые еще днем светились убежденностью, теперь были полны замешательства. Они явно не ожидали такого прямого столкновения с реальностью. Их мир, построенный на алгоритмах и «лайках», не подготовил их к жажде и детскому плачу.
Эмили опустила взгляд. Она явно боролась с собой. «Оракул» транслировал по «Эхо-сетям» успокаивающие сообщения: «Идут работы по повышению эффективности водообмена! Скоро все будет хорошо! Верьте в 'Оракула'!». Но здесь, на улице, это звучало как насмешка.
