Метаморфозы смерти - страница 21

Немезида ничего не ответила невольнице на открывшееся разоблачение, ибо чуть не задохнулась от возмущения. Значит, ей самой понравился лукавый плут! Пришёлся по душе хитрый мошенник! Небожительница воплощала собой справедливость, обязана была следить за порядком и нести возмездие всем нарушителям спокойствия, но попалась в ловушку собственной беспечности.

Потом вернулся Гермес, и Немезида принялась к нему присматриваться с особым пристрастием. Как и глянцевый мак, привлекающий взоры шелковистой лёгкостью, вестник богов являлся обладателем опасной красоты, бледная кожа которого придавала ему вид бескровного небожителя. Но сколько новообращённая не искала в его завораживающих чёрных глазах, дурманящих не хуже маковых зёрен, признаки неискренности или коварства, её усилия не увенчались успехом. Она не обнаружила ни единого намёка на плутоватый прищур, вместо этого серьёзный взгляд неофита продолжал сквозить умом и рассудительностью. Или же коварный бог слишком хорошо притворялся.

– Пока я обходил храм вокруг, наткнулся на колодец с ключом солёной воды. Неужели его выбил трезубец Посейдона? Ещё меня посетило откровение, точно левые и правые каменные девы на портике – зеркальные отражения друг друга, – рассказал о своих находках Гермес, оглядываясь в сторону балкона с кариатидами и будто не замечая недоумения на лице рабыни, прекрасно осведомлённой об истинном расположении источника морского владыки внутри святилища над отверстием в верхнем перекрытии, а вовсе не снаружи. – И всё-таки давайте не будем здесь задерживаться, чтобы не заставлять ждать Афину.

Вместе с тем богиня мудрости изначально намеревалась нарушить запрет, посетив Парфенон. Продвигаясь к величественному храму Афины Парфенос, по праву заслужившего статус сокровищницы Эллады, неофитка впечатлилась его идеальными пропорциями. Святилище представлялось собой прямоугольное строение с колоннадой по четырём сторонам, возведённое из белого пентелийского мрамора. И хотя со временем камень приобрёл на солнце тёплый золотистый оттенок, лунной ночью он перенимал холодный серебристый тон.

Новообращённая понятия не имела, что в стремлении к гармонии здание спроектировано с использованием золотого сечения, словно святилищу надлежало парить в небесах, радуя взор богов олимпийского пантеона, а не находиться на земле под обозрением смертных. Не догадывалась неофитка и о применении секретов оптической иллюзии при строительстве храма на холме. Тем не менее с помощью этого феномена удалось сделать видимым то, чего в реальности не существовало.

Возможно, древние строители рассчитывали в зодчестве запечатлеть лик божества, потому и возвели сооружение по его образу и подобию, подражая формам пластичного тела и избегая прямых параллелей. С одной стороны – архитектура Парфенона навевала мысли о совершенстве, с другой – в устройстве отсутствовали прямые линии, все колонны обладали разной толщиной, были размещены на неодинаковом расстоянии, заужались кверху и наклонялись внутрь, а место плоских ступеней занимали изогнутые. Но именно благодаря допущенной кривизне человеческий глаз воспринимал столбы безупречно ровными и само святилище высоким и цельным.

– Туда нельзя заходить! – напомнила неофитке рабыня, наблюдая с ужасом на лице, как та не только поставила ногу на ступень, но и начала взбираться наверх.

– Мне можно! – отмахнулась новообращённая.