Метаморфозы смерти - страница 23

Рабыня по дороге к храму упоминала, что на изготовление корпуса изваяния ушло несчётное количество мрамора, на её обмундирование и оружие – целая гора золота, на лицо и руки – много слоновой кости, а на глаза – драгоценные камни невиданного размера. Только вот под трехгребневым шлемом статуи со сфинксом посередине и грифонами по бокам, героиня обнаружила не прекрасное лицо Афины Парфенос, а искажённую ненавистью гримасу страшного чудовища. Да и на месте волнистых волос виднелось сплетение ядовитых змей.

Изваяние почти достигало потолка, и изливающийся на него лунный свет из распахнутого гипефра, проделанного в черепичной крыше святилища по типу обширного окна, явно обладал колдовскими чарами. Ибо в потоке исходящего сияния статуя начала оживать, её глаза заморгали, уголки губ задрожали, под ними блеснули зловещие клыки, руки чудища покрылись чешуёй, ногти на пальцах заострились, а змеевидные волосы на голове взялись извиваться и шипеть.

– О-о-освободи меня или убей! – вместе со словами изо рта каменного монстра выскользнул длинный раздвоённый язык, и неофитка попятилась спиной к выходу, почувствовав жуткое отвращение. – Или я сама покончу с тобой раз и навсегда!

За угрозой последовал удар копьём, и Афина еле успела отскочить в сторону. На каменном полу же в точке столкновения возникло глубокое отверстие. Затем девушка встретилась взглядом с мифическим существом и уже не смогла тронуться с места. Тело героини перестало вдруг слушаться, наполнившись тяжестью, а ожившая статуя тем временем выдвинулась в её направлении.

Очевидно, изваяние намеревалось раздавить Афину, наступив на неё своей каменной сандалией, но едва подошва склонилась над девушкой, раскрыв на растрескавшейся поверхности росписи кентавромахии с воинственными кентаврами, пресёкся зрительный контакт с монстром, и жертва сумела резво выскочить из-под ноги. Не мешкая более ни секунды, новообращённая стремительно припустила к воротам, желая укрыться за его тяжёлыми бронзовыми створками.

Выбравшись наружу, неофитка чуть не сбила с ног идущую в святилище жрицу, совсем не ожидавшую поздно ночью в Парфеноне застать паломников.

– Не ходите в храм, там чудовище! – предостерегла священнослужительницу запыхавшаяся Афина.

– Наверное, опять заползла змея, – кивнула жрица, без колебания проследовав внутрь.

Когда же богиня из любопытства заглянула в образовавшуюся щёлку, перед её взором предстал пустой зал. Исчезло также углубление в полу от удара копья, и жрица беспрепятственно прошлась по ровным плитам. Не оказалось на положенном постаменте и уродливой статуи.

– Возвращайтесь туда, откуда пришли, вам нельзя находиться в храме! – предупредила нарушительницу порядка жрица.

Дерзко вскинув подбородок, Афина хотела отчитать строгую священнослужительницу, не признавшую в ней богиню и покровительницу Парфенона. Но в следующий момент проём входа полностью заслонил огромный глаз с вертикальным зрачком, по бокам которого в оставленные просветы попытались просочиться ожившие каменные змеи, заменявшие чудищу волосы на голове. Это кошмарная статуя склонилась в три погибели, стараясь добраться до беглянки.

– Расправлюсь со всеми заговорщиками… – предостережение из уст изваяния слилось со зловещим шипением ползучих тварей.

Только извивающимся гадюкам так и не удалось дотянуться до Афины. Дочь Зевса молниеносно отскочила от ворот, и со скоростью крылатого Пегаса понеслась вниз по лестнице, перепрыгивая разом по несколько ступеней. За спиной девушки послышался громкий треск, словно изваяние попыталось схватить небожительницу, вытянув из ворот длинную руку, но лишь оцарапало когтями камень.