Не старайся,
Я УМЕЮ БЫТЬ ДОБРЫМ.
Когти рвать бы наугад – мало выпил.
Вперехлёст ремни дорог – страшно горлу.
Оближи мои глаза – слёзы слиплись.
Потерпи, я отыграю нескоро.
В молоко ушли последние пули.
Был бы подлым, перебрался б поближе.
Помнишь, ладили любовь – крест погнули?
Я уйду. Мне всё равно, где быть лишним.
В эту ночь я не вернусь больше трезвым.
В этом круге не плясать Саломее.
Просто ждать, когда ты сдохнешь на рельсах,
Ты прости, но
Я УЖЕ НЕ УМЕЮ.
Снова сок зари апельсиновой
на плечах.
Снова в ночь глаза позапрятала
не свои.
Мне плевать, что ты некрасивая —
вылечат.
Морда не покроется пятнами
от любви.
Ты целуй, целуй, не увиливай
по бедру.
Что же тут зазорного – лёд сошёл,
оттепель.
Если вдруг шепну тебе: «Милая» —
я в бреду.
Ты хотела этого прошлого?
Вот тебе!
Губками оскал никотиновый
заметай,
Поиграй корявыми мыслями —
выпендрись.
Прохрипит оскрипшей пластинкою
«Summertime»,
Спой мне, в такт качая обвислыми,
«Women’s dreams».
Ты кому платила подслёзные
два к пяти,
Вынося меня чревом к северу
мерять рвы?
Не с руки любить нетверёзого?
Пей с горсти.
Если отвязалась от дерева —
поздно выть.
Если вдруг отбилась от скатерти —
уезжай.
Брось пугать меня мутно-серыми —
вынь глаза.
Что ж ты, как щенок к суке-матери,
губы сжав?
Может, хочешь душу со спермою
высосать?
Всё бы так, да просто копеечно
повелась…
Стоп. Прости. Прости ради Бога, я
чушь порол.
Может, никогда не поверишь, но
кровью ласк
Ты меня немного расстрогала.
Thanks for all!
Какому Пушкину любовь? Какого лешего
Варить ошмётки из Рембо в верленском крошеве?
И брось плеваться на судьбу – она утешилась.
Хотя бы раз в сыром гробу побудь хорошею.
Я груб для труб. И труп для струн.
Я пьян. Вали ко мне!
(Не зря сегодня поутру собаки плакали)
В тебе ж всего один секрет – «спала с великими».
Жаль, только я в такой игре – не самый лакомый.
Сквозь поцелуи – кровь да соль. Терпи, родимая!
Живую флейту в колесо – молчи, безумная!
Всегда хватала послабей да поинтимнее,
Но я подыгрывать тебе и не подумаю.
Какого хрена образа? Свечу! А надо ли
Через плечо плевать назад? Ведь снова вырулишь.
Ты не влезала высоко – помягче падала,
А продала меня тайком – себе ли, миру ли…
Я не успею за порог —
ты встанешь висельно,
Перечеркнёшь моим пером
все строчки синие
Там, где я врал, что ты больна,
когда в любви сильна,
И безнадёжно верил снам,
где ты красивая.
Зачем пришла сюда, таща клочки любви моей?
Ведь ты шепнула мне: «Прощай! А кровь я вымою!»
Прости мои остатки губ на тощем вымени,
Ведь я любил.
Что может быть непоправимее?
Зачем дразнил тебя всерьёз, играясь именем?
Поймай за хвост, поставь к стене, в упор спроси меня.
Не обижайся, что судьба отхиросимила,
Ведь я любил.
Что может быть невыносимее?
Холодной грудью не втолкнёшь в постель нагретую.
Нарви цветов, сорви портрет, порви с поэтами.
И не молись. Не Богу мне теперь советовать.
Ведь я любил.
Что может быть глупее этого?
Сходи в кабак, набив карман моими песнями.
Себе врала ты – никогда не знали здесь меня.
Зачем всё это? Поцелуй уже заплесневел.
Да, я любил.
Что может быть неинтереснее?
Толкаешь тщетно языком в меня сквозь зубы яд.
Конец ознакомительного фрагмента.
