– Гад, сам ты фашист, – шептал он дрожащими от страха губами.
И вот уже Максимка на лестнице по колено в воде. Все бы ничего, но страх взял свое. Неожиданно ступня одной ноги соскользнула со ступени – он взмахнул руками, уронил в воду круглый пробковый щит для обучения плаванию и со всей дури треснулся головой о поручень лестницы.
Максимкины глаза закатились сами собой, кровь жгучей струйкой потекла к переносице. Затем он окончательно потерял сознание, беспомощно рухнул спиной в воду и начал тонуть.
Дети с воплями в одно мгновение разбежались в разные стороны. Молодой тренер глянул на тонущего в бассейне Максимку и остолбенел.
Он не видел, как тренерша подбежала к нему, принялась истово тормошить за плечи. Она что-то кричала, но из-за воплей детей ее голоса совсем не было слышно.
***
Максимка пришел в сознание в толще воды, замахал руками и ногами, неестественно изогнул тело.
Он жадно хватал открытым ртом воду, конвульсивно дергался и камнем шел на дно бассейна.
Тренерша быстро скинула сверхмодные в ту пору сланцы, разбежалась по кафельному полу и ловко прыгнула в воду.
Глаза в это мгновение у Максимки остекленели. В ушах гудело. Казалось, что смерть вот-вот заберет его в свои ужасные чертоги.
Наше время. Подмосковье.
Опушка леса. Утро.
Да, это был Шайтан, которого ночью здесь убивал бескомпромиссный и исполнительный Фома.
Он сделал глубокий вдох – целлофановый пакет буквально всосался в обезвоженный рот.
В голове у Шайтана прозвучала считалочка из далекого детства:
– Камень, ножницы, бумага и бутылка лимонада, и коробка шоколада, и отвёртка – тоже надо! Карандаш, огонь, вода… Цу-Е-Фа!
Шайтан дико замычал, выдохнул весь воздух из легких и с последних сил прокусил целлофановый пакет
Снова по лесной опушке разнеслось гулкое, нечленораздельное мычание:
– Ыы-хм-м! Хаа-а-а!
В звонкой до одури тишине он нащупал дрожащими пальцами скотч на шее.
– Камень, ножницы, бумага, и бутылка лимонада, и коробка шоколада! – звучало у него в ушах.
Шайтан двумя руками обхватил кромку скотча и, что было мочи, рванул его пальцами в разные стороны.
1970 г. Москва.
Бассейн. День.
Максимка в полубессознательном состоянии лежал на кафельном полу бассейна. Возле него толпились дети, позади стоял побелевший от страха молодой тренер.
Низко склонившись над Максимкой, тренерша делала ему искусственное дыхание. Ее колышущуюся грудь он запомнит на всю жизнь.
В бассейн забежали взъерошенный врач с фельдшерской укладкой в руке, старший тренер и испуганная бабушка Максимки.
– Немедленно выведите всех отсюда! – крикнул врач.
Он руками отстранил тренершу от лежащего на кафельном полу Максимки и положил возле него фельдшерскую укладку.
Над бассейном звучало гулкое и никем, кроме едва не утонувшего мальчика, неслышимое:
– И отвертка – тоже надо! Карандаш, огонь, вода…
Бабушка в слезах бросилась к Максимке, но старший тренер силой остановил ее и вместе с детьми под руку вывел из бассейна.
Бабушка зарыдала:
– Что же вы, окаянные, наделали?
– Успокойтесь, пожалуйста, все будет хорошо, а вы… —старший тренер повернулся к не успевшим убежать детям, – …быстро-быстро-быстро отсюда…
Наше время. Подмосковье.
Опушка леса. Утро.
Шайтан словно манекен замер, сквозь прогрызенную зубами дыру в целлофановом пакете он жадно глотнул воздух ртом, дернулся в конвульсиях и беспомощно повалился испачканной в крови грудью на вскопанную землю.
