Между небом и грехом - страница 19

Тряхнув головой, я переступила порог и тут же столкнулась с Жанной, которая презрительно поморщившись, нарочито серьезно принялась отряхивать одеяние, как будто я её испачкала.

Началось…

 Во время утренней молитвы рядом со мной не было никого. От меня шарахались другие послушницы, словно я чумная или от меня дурно пахнет. Я выловила из толпы рыжую макушку Барбары. Дождалась, когда она повернется и обратит на меня внимание. Наши взгляды пересеклись, и она поспешно отвела глаза, скрываясь за колонной.

Что-то защемило в груди. Молчанку остальных я бы спокойно пережила, но Барбара… Её отстраненность режет меня без ножа. Да, я не могла быть с ней откровенной полностью, но я не лгала ей. И точно не стала бы вставать на противоположную сторону, приключись с ней что-то подобное.

– Единый, подари мне терпение, чтобы справиться со всем этим, – я закончила молитву и встала с колен, намереваясь убраться подальше.

Что собственно труда не составило, толпа девушек расступилась, почти отскакивая от меня, чтобы ни в коем случае не коснуться, не задеть.

– Блудница, – прошипела Бьянка и остальные подхватили.

Обидное слово звучало из каждого уголка молельного зала, к нему добавлялись проклятия и обещания божественной расправы. И как им не совестно произносить такое в стенах монастыря?

– Разберитесь, прежде, чем слепо обвинять, – спокойно проговорила я, хотя внутри все тряслось от злости и негодования, и вышла прочь, взглянув на Барбару, которая выглядела так, словно вот-вот расплачется.

Сегодня банный день. Настоятельница позаботилась о том, чтобы пока я принимаю короткий еле теплый душ, рядом со мной никого не было. Любопытные девочки и девушки точно стали бы задавать вопросы, увидев свежие следы от бича. Был ли во всем этом смысл?

Что интересно, кошмары появились аккурат с прекращением телесных истязаний. Может быть, я все же грешница? И Всеотец так наказывает меня?

Решила, что приму душ позже, когда все приготовятся ко сну, чтобы избежать едких фраз и уколов в сердце.

– Агата? Ты не со всеми? – отец Доминик тепло улыбнулся, жестом приглашая пройтись.

Мне бы хотелось рассказать ему о том, что произошло, вместо этого я сказала:

– В молельном зале у меня закружилась голова от спертого воздуха, я вышла подышать.

Лгунья, ужасная лгунья.

Но я хотела бы сама со всем справиться, не прибегая к помощи извне.

– Отец Доминик, могу ли я задать вопрос?

Он утвердительно кивнул.

– Для чего нужно очищение бичем, если я не совершала тяжких грехов?

– Настоятельница перенесла наш разговор об этом. Результатом диалога я поделюсь с тобой, не сомневайся, – он улыбнулся, и я снова загляделась на завораживающе-ровные передние резцы.

Когда я вернулась в настоящее, отца Доминика рядом уже не было. Внезапно опустившаяся на плечо тяжелая рука напугала меня, заставив закричать.

Побледневшая сестра Долорес скривилась от моего крика.

– Простите! Вы напугали меня. То есть…

Она подняла руку и покачала головой, открыла рот чтобы что-то сказать, но с громким хлопком закрыла его, снова помотав головой. Передумала, должно быть.

Она медленно прошла до конца стены и скрылась за садовой аркой.

Всё ещё напуганная, я постаралась выровнять дыхание. Звон колокола оповестил о начале занятия и я поспешила вернуться в монастырь.

* * *

Я уже сидела за первым столом, ожидая, когда вернется сестра Долорес или отец Доминик. В последнее время я даже не интересовалась почему больше не вижу её, святой отец тогда сказал, что она заболела, но сегодня она выглядела вполне бодро, не считая бледности. Должно быть, что-то действительно мешает ей вернуться к прежней жизни раз её уже так долго нет. Обида от жгучей пощечины давно прошла. Да я и не думала обижаться на неё всерьез, зная её абсолютную веру и вспыльчивый нрав, она всё равно была той, кто наставлял меня добрых пять лет.