Комната была поглощена тьмой, душащей чернотой, которая казалось проникала в каждую пору, закупоривая глаза, залепляя рот, продвигалась по гортани, расползалась в пищеводе, вызывая колику.
Она цеплялась за воздух, густая и тяжелая, облепляя страхом и неопределенностью. Тени танцевали по стенам, искажаясь в гротескные формы, питая ту ужасающую мрачность, что пробиралась внутрь тела, царапая, пытаясь оторвать куски.
Во рту привкус крови смешался с чем-то отвратительно горьким.
Все еще не привыкнув к полумраку, я с трудом могла различить слабые очертания кровати посреди комнаты. Ее присутствие только усиливало чувство беспокойства, как будто она последняя точка держащая меня на грани сознания. Матрас прогнулся от старости, его когда-то яркие цвета выцвели и износились, отражая затухающее состояние самой комнаты, как и монастыря в целом.
Границы реального размыты.
Кирпичные стены окружали меня со всех сторон, их шероховатые поверхности казались запирающими меня в этой камере тьмы. Холодное прикосновение кирпичей к спине посылало мурашки по позвоночнику, холодное напоминание о потерявшемся в страхах разуме. Ведь не мерещится мне тьма, которая пронизывала комнату.
Снова шепот сотен голосов, вокруг меня сжимается удушающая темнота.
Слезятся глаза от нехватки воздуха.
Но то, что действительно вызывало у меня дрожь, были пары глаз, светящихся зловещим красным цветом в темноте. Их было несколько десятков, разбросанных по всей комнате, их огненный взгляд прикован ко мне. Казалось, они подчиняли себе мрак, наполненные сверхъестественной злобой, которая заставляла мое сердце биться быстрее.
Я ощущала присутствие кого-то еще, их невидимые формы скрывались за завесой тьмы. Доселе скрытый ужас, пробудился. Потому что воздуха в моих легких осталось едва-едва и шепот существ все непрестанно доводил до исступления. Где-то там затаился некто, терпеливо ожидающий момента для атаки.
Багровое свечение усиливалось с ростом моего страха, их присутствие становилось все более душным. Я стояла парализованной, мой разум терзали бесчисленные ужасы, захватывая в ловушку, где реальность и кошмар переплетались.
Чувствуя, что еще немного и потеряю сознание, я попыталась поднять руку, но мое тело перестало мне принадлежать. Медленно, словно находясь в густом киселе, я начала оседать, больно царапая спину о шершавую стену.
Стук в дверь и все прекратилось.
Я сползла по стене и спину обожгло болью.
Встала на колени, пытаясь вдохнуть, а звук получался хриплым, свистящим. Я вытерла слезы и попыталась подняться на ноги, чтобы подойти к двери. Из-под кровати на меня смотрели два глаза.
– Да?
– У тебя все хорошо?
– Барбара?
– Я хотела извиниться. Бьянка сказала, что вы… вы со святым отцом…
– Хватит, – я оборвала её. – Если ты пришла узнать подробности, то мне нечего тебе сказать, потому что ничего не было, – как легко мне дается эта отвратительная ложь, что я ужасаюсь.
– Прости меня, Агата, прошу. Впусти поговорить, всего на минуту, – жалобно простонала она, всхлипывая.
Вздохнув, я открыла дверь. Вместо рыжеволосой розовощекой девушки на меня смотрело уродливо оскалившееся существо. Его кожа была усеяна язвами, из которых капала на пол смрадная зеленоватая жидкость вперемешку с коричневой кровью.
Его глаза горели зловещим огнем, а ряд острых, как бритва гнилых зубов был оголен в лишенной плоти челюсти. Я почувствовала, как видение заставило меня окаменеть на месте, мое сердце замерло от ужаса.
