– Спасибо, святой отец, – я кивнула и скрылась за дверью своей комнаты. Тяжело дыша, сползла по стене, обнимая себя за плечи, вдыхая аромат благовоний от одежды.
* * *
На душевных рассказах о Всеотце нашем от сестры Долорес нельзя было спать, я держалась изо всех сил, но бессонная ночь не прошла даром. Я чувствовала, что вот-вот и мои глаза слипнутся.
До самого утра я прокручивала в голове пережитые моменты с отцом Домиником, укутавшись в его мантию, которая дарила ощущение объятий. Снова и снова вспоминала его прикосновение к моей щиколотке, потом выше. тепло его дыхания на поврежденной коже.
Мучительно.
Сознание посылало чудовищно приятные прикосновения чужих губ, которые бесстыдно целовали мои губы. И что более важно, так это то, что они получали от меня страстный и жадный поцелуй в ответ. Это было влажно, пылко, ярко, пламенно, неистово, трепетно и жадно.
Отключившееся на какие-то секунды сознание тут же забило тревогу, а затем раздался звук смачной и звенящей пощёчины. Я встрепенулась и открыла глаза. Но вместо лица отца Доминика, я увидела недовольную сестру Долорес и окончательно проснулась.
– Мы еще побеседуем о твоем неуважительном отношении и к святым текстам и Всеотце нашем, раз ты позволяешь себе засыпать.
Я сжалась и опустила взгляд, оправдываться было бессмысленно. Потерла горящую щеку и насупилась.
После урока ко мне подошла Барбара с сочувствующим выражением на лице.
– Ты заболела? – спросила она, положив ладонь мне на плечо.
– Да, – солгала я.
– Ты обращалась к сестре Хелен?
– Нет.
– Обратись обязательно! Пойдем вместе?
– Я чуть позже схожу сама, – я ответила на ее обеспокоенно-теплую улыбку и мы двинулись в сторону правого крыла монастыря, к обеденной зале.
– Добрый день! – взвизгнула Барбара, напугав меня так, что я подскочила на месте.
Я отследила ее взгляд и заметила Отца Доминика с которым она поздоровалась слишком уж энергично.
Отец доминик кивнул и внимательно посмотрел на меня.
– Добрый день, Святой Отец, – пискнула я, переведя взгляд на носки своих туфель.
Недавний сон совсем не шел у меня из головы, я почувствовала, как горят мои щеки и сдержалась, чтобы не приложить к ним ладони.
Я услышала, как он усмехнулся и поспешно спрятал смешок за кашлем. Барбара проводила его восхищенным взглядом и широкой улыбкой на розовощеком лице.
– Так улыбаешься, как будто увидела Всеотца.
– Агата! Какая же все-таки ты ужасная богохульница! Твое счастье, что этого Мать Настоятельница не услышала, – недовольно пробурчала она, ущипнув меня за бок.
Я поморщилась и тоже посмотрела вслед уходящему святому отцу. Он очень хорошо сложен, а эта его выправка, словно у военного. Ни один человек так прямо не может держать спину.
Заметив, что Барбара, уже продвинулась далеко вперед, я попыталась ее нагнать, но боль в опухшем колене, заставила меня сбавить скорость.
* * *
Обед как всегда был скудным, чтобы не дать чревоугодию поглотить тело и душу. Я уже совсем забыла вкус домашней еды. Даже не смотря на то, что моя мама не умела готовить, то что выходил из-под её ножа всяко лучше пресной каши, которую я сейчас размазывала по тарелке, а булочку, которой можно было бы перебить вкус мерзкой субстанции, я уже съела.
Я бросила взгляд на стол за которым сидел святой отец, в уголке его рта осталась крошка, он медленно облизал нижнюю губу и я шумно вздохнув выронила ложку, которая громко звякнула, ударившись о тарелку. Отец Доминик посмотрел на меня, а я судорожно вдохнула.
