– Не сейчас, Оззи! – Артис резко прервал его дружеское подтрунивание. Ведь еле‑еле уравновешенное настроение после последних слов маркиза снова грозило ухнуть на самое дно. – Я действительно ценю твое чувство юмора, но только не в этот день.
– Что ж, – сумасшедший оскал знаменитого некроманта перетек в довольную ухмылку, когда он приблизился к своему кузену. Тем самым намеренно загородил тому обзор на объект ненависти. – Если решишь убить младшенького Сезара, знай, мне как раз нужен новый труп для экспериментов.
За спиной Осберна раздались тихие стоны маркиза и приглушенные смешки невольных зрителей.
Ле Фар между тем, устав ждать окончания перепалки, взяла высокую октаву и запела, отвлекая на себя внимание публики.
– Пойдем отсюда, – бросил граф другу, кивая в сторону гардеробной и ожидающего распорядителя. – У меня сегодня чертовски неудачный день. Поскорее бы добраться до комнаты и отдохнуть.
– Кстати, об этом… – многозначительное начало виконта Эспера заставило Келрика застыть на месте и удивленно вскинуть брови.
9. Глава 8. Тени
«Ох, уж этот студент Элфрин», – мысленно проворчала я, сидя за столом. Приняв волевое решение немного испортить свою внешность, подняла с пола пустой пергамент и подожгла его. Затем отправила и дальше гореть в тарелку. Для моих планов нужно было немного золы. «Посмотрим, как все запоют, когда закончу себя разукрашивать», – позлорадствовала я, глядя на огонь.
Как вдруг за моей спиной раздались полные негодования слова.
– И где же он? – возмутился какой‑то мужчина прямо за дверью. В следующий миг щеколда в замке провернулась, и в комнату практически влетел самый настоящий ураган.
Подскочив к столу, он схватил меня за руку и чуть ли не стащил со стула, а затем впился грозным взглядом в горящий пергамент. И… Ой, мамочки!
– Ты! – только прошипел мужчина с темно‑русыми волосами и карими глазами, пылающими праведным негодованием. Все, что успела заметить в какие‑то мгновения. Накрыв ладонью огонек, он быстро его потушил и схватил порченую бумагу в руки, из‑за чего маленькие кусочки золы разлетелась по всему столу.
– Ай, что же вы наделали? – не удержалась я от упрека. Теперь еще и скатерть придется стирать.
– Нет, это ты что наделал? – Мой визави с внушительными чертами лица и телосложением сощурил глаза, блеснувшие магией, и буквально озверел. – Да это же моя тайная переписка!
– Что?! – изумилась я. Затем перевела взгляд на архимага Кирхарда, настороженно взирающего на нас обоих. – Я‑я… мне нужна была зола, я хотел‑л, – чуть не оговорилась и потому замолчала.
– И что же ты хотел?
Поняв, что врать бессмысленно, сказала чистую правду:
– Я хотел нарисовать темные круги вокруг глаз! Вот что! Чтобы меня перестали называть Милашкой!
Упрямо уставилась на собеседника и, пользуясь случаем, наконец разглядела его лицо. Массивные надбровные дуги, высокие, почти квадратные скулы, прямой нос чуть приподнят на конце, и, безусловно, если не острый, то близкий к тому, подбородок с небольшой ямочкой, придавали его внешности привлекательности, не спорю. Но еще больше шарма и таинственности вносил в образ эдакого устрашающего великана тоненький шрам на левой брови, веке и краю щеки. Аккуратный, почти филигранный.
Визави так же, как и я, воспользовался ситуацией, осмотрел и меня, причем довольно придирчиво. Благо от неласкового обращения на мое лицо упало несколько прядей темного‑голубых, васильковых до невозможности волос.
