Из нелегких дум меня вырвал окрик графа:
– В общем, поступим так. Диван я передвину в спальню. Спать будешь там, пока окно не починят. После переставлю обратно. Уяснил?
– Да, – немногосложно ответила.
И облегченно выдохнула от того, что не придется спать вместе с мужчиной в одной кровати!
– А еще ты продолжишь выполнять обязанности коменданта, пока я буду вести одно расследование. Так что могу пропадать на несколько дней. Но учти, ни при каких обстоятельствах ты не спишь в моей кровати и не трогаешь мои вещи, уяснил?
– Угу, – промычала одним горлом, не раскрывая рта.
– А завтра берешь наглеца Элфрина за ручку и ведешь в город искать стекольщика, – Келрик практически проворчал, также еле слышно.
Ох, язык так и жгло отправить этого Кела к праотцам с таким приказом. И вообще, с каких пор именно «он» решил мне указывать? Разве я ему подчиняюсь? Заместителем меня не назначали. Так что мы с ним просто сожители, получается. Но в ответ лишь осуждающе на него уставилась и слегка насупилась. А этот беззастенчивый взял и стал раздеваться.
Повесил пиджак на спинку стула.
Увидев это, мгновенно смутилась, не зная, куда деть глаза. Ведь так и продолжала стоять в середине комнаты, не решаясь ни сесть, ни подойти к столу. Рубашка на его плечах натянулась, очерчивая притягательные контуры мышц, а пальцами граф принялся за пуговицы.
– Тебе что‑то от меня нужно? – спросил он, не оборачиваясь. Видимо, намекал на мое странное поведение.
– А‑а‑а? Да, – ответила глухо. Пришлось выкручиваться: – Так что с бумагами? Там что‑то важное?
«Молодец!» – мысленно похвалила себя с возвратом к старой проблемной теме. Аплодирую себе до мозолей на ладонях.
– Нет, не особенно, – честно признался он. А я к тому моменту обернулась к двери и лишь буркнула:
– Хорошо. Тогда схожу к расписанию дежурств, проверю.
Останавливать меня никто не стал. И это замечательно.
Жаль только, в коридоре вечером было все еще людно. Кто‑то из студентов, вопреки запрету, по‑прежнему ходил полуголым, но хотя бы в штанах и тапочках – уже радует. Не то что два дня назад.
Да уж, как вспомню построение во внутреннем дворе среди студентов, так улыбаться хочется до ушей. Директор знал, как надавить на больное. Он попросту пригрозил, что из‑за моих жалоб начнет отбирать у них контроль над нежитью. Один проступок – один зомби, скелет, упырь или демон. Студенты, дослушав слова архимага, впечатлились и встали ровнее. А после вводной уличной лекции выстроились всей толпой в мою комнату, чтобы первыми поздороваться и «навести со мной мосты», как любезно поделился мудростью Бранд Элфрин, расталкивая всех и вся.
Пока я мысленно пребывала в воспоминаниях, успела спуститься по лестнице, не реагируя на заискивающие кивки некоторых встречных анежек. Теперь‑то я знала, что это означает. Упрощенное название обучающихся в Академии Нежити. Вначале было «анежы» затем довилось еще и ласкательное «ки». Соответственно, шэмники – ученики Школы Мертвых, шасники – ученики Школы Смерти. То есть младшие курсы, у которых и нежити меньше, и привилегий по всему некрогородку.
Все тот же Бранд, пытаясь уговорить меня «сняться» на его костесвет, прямо‑таки превратился в саму любезность. И если бы не его просьба, я, возможно, надумала бы с ним подружиться. А так держу дистанцию.
Что же до прозвища «Милашка», то в глаза теперь меня называют исключительно Эмилем. Но, увы, стоит только отвернуться, как я слышу глухие смешки в спину.
