– Что произошло вчера? Я заметил, что с тобой что-то не так ещё на дне рождения, но решил расспросить тебя позже. А потом забыл об этом. Так что же случилось?
– Я… Вчера… Нет, дядя, я не могу об этом вспоминать! Прошу прощения, но я не могу!
– Давай я буду задавать наводящие вопросы, а ты просто отвечай «да» или «нет». Ты вчера был в таком месте, где раньше никогда не был, верно?
– Да.
– В этом месте ты увидел что-то, что тебя очень испугало, не так ли?
– Да, да, да! Дядя, я не хочу говорить об этом! Я боюсь!
– И всё-таки тебе придётся поговорить об этом. В последний раз!
– Дядя, я принёс оттуда лист из книги, о которой ты сказал, что это подделка. Эта книга… Если ты заставишь меня говорить о ней, я убегу из дома.
– Успокойся, Токагава. Я не буду тебя заставлять. Всё, что я хотел узнать, я уже услышал от тебя. Племянник, я тебе ещё не всё сказал. Несколько лет назад на раскопках я сломал ногу. Костоправ неправильно сложил кости, и я остался хромым на всю жизнь. Теперь боли мучают меня непрерывно, особенно когда на улице такая погода, как сегодня. Вчера перед сном я был готов к боли и даже лёг пораньше спать, надеясь проспать её. Обычно это не помогает, но в этот раз… Рано утром, когда я тебя разбудил, мне было не до ноги и не до предполагаемых болей. И вот сейчас… Сейчас я обнаружил, что моя хромота прошла и угроза боли, естественно, тоже. Ты понимаешь, что это значит?
– Нет.
– Это значит, что ночью произошло что-то, что вылечило мою головную боль, мою хромоту и моё плохое зрение. Что ты на это скажешь?
– Нет, дядя! Я ничего не знаю! Ничего, ничего, ничего!
– А я думаю, что ты знаешь, только боишься сам себе признаться. Ну, отвечай, что ты принёс вчера в дом?
– Этот… Лист из книги… Там была книга, и я… Дядя, я не могу!
– Хорошо. Давай не будем больше об этом. Ответь мне лишь на последний вопрос: этот лист с письменами, похожими на бохайские, где ты его нашёл?
– Дядя, ты же говорил, что это подделка!
– Я был неправ. И всё больше склоняюсь к этой мысли.
– К какой мысли?
– Что я был неправ. А алфавит, которым исписан весь лист, подлинно бохайский. Пока ты был у Енеко, я тут кое-что сравнил. И пока могу сказать только одно: я был неправ. Так где ты нашёл этот лист?
– В подземелье. Под Миллионкой. Я ходил туда с друзьями. С русскими, Павлом и Сергеем.
– С русскими друзьями – это хорошо! А вот то, что ты пошёл туда, не предупредив никого, – это плохо. Если бы с вами что-то случилось, мы бы даже не знали, где тебя искать.
– Ну, так уж получилось…
– Как получилось, так получилось, но пообещай мне, что в следующий раз возьмёшь меня с собой.
– Следующего раза не будет. Я никогда не вернусь больше туда.
– А если я тебя попрошу об этом?
– Нет! Дядя, не заставляй меня!
– Хорошо, хорошо! Успокойся. Давай позже вернёмся к этой теме. А сейчас пойдём поприветствуем твою мать. Я слышу её голос.
– Кенрю, – обратилась моя мама к дяде, как только мы появились в дверях, – что с тобой произошло? Ты помолодел на десять лет!
– Это потому что он без очков, – сказал дедушка.
– Я думаю, дело не в этом, – засмеялась мама, – наверное, нашему Кенрю понравилась одна из девушек, приглашённых на день рождения. Не так ли, Кенрю? Давно пора!
Послушай, Токагава, – обратилась она ко мне, её чудесные глаза светились, – ты не почувствовал ночью толчки? Было что-то похожее на землетрясение! Я вскочила и хотела разбудить всех, но толчки прекратились. Ну, Токагава, что ты молчишь? Ты что-то почувствовал или нет?
