– Да… спасибо… мне говорили… – пробормотал Генрих-«силуэт», покраснел и отвел глаза.– Надо было нижнюю створочку открыть. Для поддува. А потом закрыть!
– Да я знаю! Только забыла! – Ира не знала и поэтому ничего не могла забыть. Она вообще не поняла, о чем речь. Ей было не до этого. Она смутилась. Вино чужое пьет, чревоугодничает чужой пищей, кошку-кота принесла… И этот еще бормочет что-то…
– Знаете что, а давайте вино пить! – как-то честно, по-детски сказала Ира.
– Давайте! – улыбнулся и оживился Генрих.– Если что, я еще сбегаю…
Быстро раздвинули старый столик, сделав его в два раза больше. Ира, показав себя хозяйкой, накрыла его неизвестно откуда появившейся скатеркой, разогрела макароны с котлетами на плите, порезала в салат огурцы- помидоры, разлила по вымытым чайным чашкам вино.
Выпили… И молчали…
Нельзя было ни в коем случае сказать, что разговор, так сказать, не клеился, нет! Оба безумно хотели говорить друг с другом, но… но… в общем, но…. Как двум водоемам мешает слиться небольшая, но крепенькая плотина.
Анри время от времени чуть взбрасывал голову, словно что-то вспомнив, хотел поделиться с Ирой. Затем, уже открыв рот и встретившись взглядом с Ирой, которая тоже чуть напрягалась, и имела такой вид, будто Анри сейчас произнесет какое-то откровение, которого она долго и мучительно ждала, но ее сосед застывал в тот момент, когда, казалось, с его губ слетит фраза… Затем медленно закрывал рот и стыдливо опускал глаза в пол, будто он совершил нечто несусветное, недозволенное и неприличное, и теперь раскаивается в этом.
Так продолжалось несколько раз.
Тут Ирина, подражая Анри, тоже вскинула голову, и Анри, как и Ирина, встрепенулся, приготовившись с радостью ее слушать. Но Ирина подняла голову к потолку и внезапно громко по-волчьи завыла.
– Что с вами!? – словно укушенный вскочил Анри.
Волчий вой Иры перешел в радостный хохот.
– Ой, не могу! Ой не могу! – Ира смеялась, обхватив руками голову с распущенными волосами.– Да ничего, смешно просто!
– Давно не слышал женский вой, – от зажима Генрих хотел что-то сказать и сказал первое, что ему пришло в голову.
Анри Ире нравился все больше и больше.
– Знаете что, Генрих!, – Ира резко переменила тон, и заговорила наивной школьницей-заговорщицей. -А давайте… напьемся?
– Как это… напьемся?
– Что, как это напьемся? Генрих, вы что, никогда не напивались? Нас держит что-то, не понятно что. Давай те растопим этот барьер алкоголем?
– Давайте… Если что, я еще сбегаю.
Предложение немного расслабило Анри.
Выпили «за присутствующих здесь дам», то есть, за Иру и кошку. Затем за Анри. Потом пришел черед за театр имени Мочалова. И за знакомство. И за архитектуру в виде общежития, что их познакомила.
Иринино предложение было правильным. Барьер потихоньку начал разрушаться.
– Ирина, вы не удивляйтесь, если свет выключат. У нас бывает…
– И как же без света?!
– Свечами пользуемся. Парафин нынче недорог. У меня даже подсвечник есть.
– Анри! Вы преступник, если умолчали об этом! – Ира искренне возмутилась. – Долой эти нелепые фантазии Эдисона! Тащите свечи! И непременно в подсвечнике!
Свет был выключен. Горели свечи в подсвечниках. Молодая женщина и молодой мужчина пили вино и обращались друг к другу на ВЫ, хотя несколько раз договаривались перейти на ТЫ. Так, наверное, было и в 19 веке, который застал этот флигель. Духи прошлого, (если конечно, они были, и наблюдали за этой парой) млели. Их даже не смущали чашки с изображением Микки Мауса и логотипом «Ас/Дс».
