А ночью начиналось странное. Воронки светились – днем ничего, только запах, как от грозового воздуха. Ночью – зеленовато-фиолетовый шлейф, дым северного сияния, стелющийся от кратеров. Словно аура расползалась, невидимая в лунном свете, но живая в кромешной тьме.
Сначала никто не замечал перемен. Через пару лет мутации тронули собак. Они сбивались в стаи, умнели, крепчали. Шерсть выпадала – их отстреливали, жгли, думая, что это собачья чума. Но щенки рождались иными: челюсти шире голов, серая щетинистая шерсть, передние лапы длиннее задних, хребет толстый, выпирающий. Одинокие боялись всего выше себя, но стаями рвали людей. Лаять не умели – только хрипели, задыхались, ныли. Их прозвали Нытиками.
Кланы пробовали их приручить. Бесполезно. На цепи Нытик чах, отказывался жрать, сворачивался и подыхал.
Еще через пару лет заговорили о Седом Псе. Их видели мало – десяток, может, больше. Метр в холке, полтора в длину, мускулы как камень, серая грива от пасти до живота. Хвоста нет. Вожак стаи. Кто сталкивался, шептался в «Сити23»: таранит как бык, пули не берут – обойма в тушу, чтобы свалить. Слухи множились: люди пропадали, винили мутантов покрупнее, поумнее.
На четвертый-пятый год появились места силы. Сначала – мелочи: завихрения мусора без ветра, тяжесть в ногах, будто рюкзак весит тонну. Ученые с военными приезжали, ставили приборы на треногах, мерили, метили желтой краской – цифры, знаки.
Потом места крепли. Кошку в одном таком придавило к земле – невидимая сила выдавила с нее всю жизнь, сплющила грудь в беззвучной агонии. Назвали Магнит. Все, что попадало, уходило в почву. Компасы рядом сходили с ума.
Скорее всего, влияние Магнита еще проходит под землей, но это до сих пор не изучено.
Многие рвались из города, мечтая о лучших местах. Но что-то держало. Первые годы кто-то прорывался за Границу – тогда она еще не встала крепко. Зачем военным оцепление? Позже уйти стало невозможно. Машины глохли, люди гибли без причин. Одни твердили: едешь, а стоишь, другие – про мутантов, крадущих из палаток, из машин. Артем не проверял. Тошнота и тревога на границах отпугивали.
Люди метили такие зоны камнями, палками – кругами, треугольниками. Назвали «места силы». За городом тропы вились лентами, пакетами на ветках. Обрывались на пол пути. Информации что дальше нет – люди возвращались к руинам, выживали. Кто-то боролся один, кто-то шел в клан. Уйти – смерть за углом. Но в большинстве случаев покидать город было опасно, смерть таилась за каждым углом, за каждым деревом.
Из-за отсутствия света ничего не работало, телефон стал всего лишь портативным карманным компьютером с камерой в дополнение. Деньги ценились, все также была гривна и доллар, золото и серебро, но теперь был еще более развит бартер. Всегда можно было обменять патроны на чистую воду и наоборот. Да все можно теперь было обменять, даже жизнь на смерть, смотря что предложишь – то и получишь.
Ценности сильно изменились: теперь у людей нет желания приобрести новую машину из салона, важнее купить хороший автомат. Он стал для каждого верным другом. Никто не гонится за последней моделью смартфона; гораздо важнее иметь личный наручный компьютер, который будет показывать твое состояние здоровья и прочую полезную информацию. Это одна из лучших вещей, чтобы выжить, иметь свой личный ЛКП – личный компьютер пользователя. Вот что теперь на самом деле важно.
