– Елозю?! – возмутился бригадир.
– Да. На брюхе. Лёгкая нефть закончилась, – продолжал мудрствовать Краснов, – тяжёлую добывать надо тяжким трудом. Во-о-он ажно когда на другой стороне Оби все качалки встали. Всё отсосали, халявщики, да бросили. До сих жалеешь, что в 90-х в «Тыкос» тебя не взяли. Бабла б тогда с нашей землицы-то понакачал бы себе по карманам, кулак буржуйский.
– С нашей?! С нашей землицы?! Когда она была наша?! Никогда! – заводился Васин. – Сам ты кулак!
– Да, с нашей! – грозно повторил Краснов. – Мои предки тут с Ермака Тимофеича прописались! Ты ж за лёгким баблом год как вернулся! Здрас-сте, мордас-сьте! Пожаловал! А уж, глядите, в бригадиры выбился! Задолиз!
– И пожаловал! – повысил голос раздражённый Васин. – Здесь мой дом!
– Вспомнил о доме, когда полы прохудились да крыша обвалилась, халявщик, – пробурчал Краснов.
– Это я – халявщик?! – взвился Васин, но нарвался на тяжёлый взгляд из-под густых бровей собеседника. Могучий Васин разозлился и готов был засветить зануде-бригадиру меж бровей.
– Подеритесь ещё, буржуины! – прохрипел Игонин.
– Понятно… Одни вы тут все такие – радетели –старатели, бессребреники! – тихо возмутился Васин, поднялся, обиженный, вышел из вагончика, при этом выключил единственную лампочку под потолком.
– Свет вруби! – гаркнули ему вослед.
– Каждая пипетка лезет в клизмы! – смело и звонко заявил в темноте Лёха… после выхода бригадира, чтоб не вызывать на себя гнев мелкого начальства.
– По правде сказать, запасная кубышка со златом-серебром под кроватью ещё никому не вредила! – проворчал Краснов. – Э-э-эх, жизнь моя – убогая сторонка!
– Темно, как у негра в… – неловко вспомнил Игонин старую шутку с длиннющей бородой.
– Нравятся мне люди, которые везде побывали! – тут же вставил свою заготовку неунывающий Лёха.
В темноте послышались смешки буровиков, возня. С грохотом опрокинулся табурет. Покатилась пустая жестяная кружка.
– Плещеев, ты всё ж поясни народу. Зачем всю жизнь чужие могилы раскапывать? – спросил невидимка Игонин. – Денег не заработаешь. А нищим?.. Какой смысл древние кости перетряхивать?
– Давай-ка последние вытряхну крохи
Из тощей сумы отошедшей эпохи.
Узнаю, вернувшись к былым временам,
Каким наши деды молились богам? – по памяти, нараспев прочитал Егор.
– Никак наш помбур поэтом заделался? – удивился Игонин.
– Поэт Ругин45 написал, – пояснил Егор. – Замечательные строки. Вечные.
– Врубите вы свет, трепачи! – рявкнул Краснов.
– Плещеев – новое светило. Избу всю бредом запуржило! – наконец, придумал собственный неловкий экспромт неугомонный Лёха.
Лампочка под потолком бытовки вновь родила огненного червячка. Вагончик наполнился тусклым жёлтым маревом. Буровики успокоились, смешали карты, начали новую партию.
– Завтра вечером праздник Огня46 у Чёрной47, напротив яхт-клуба, – сообщил Егор. – Ни с того ни с сего власти вдруг устроили гульбу. Пойдёт кто? Обещают гранд-спектакль и дармовое угощение.
Буровки не ответили. Лёха собирался сыграть на чёрной трефовой масти, в кои веки вдруг подвалившей ему во всей красе. Краснов задумал держать «вист»48. Играли по «десюньчику»49. Но самые азартные проигрывали, бывало, весь немалый аванс буровика.
– С размахом празднество готовят! Может, юбилей города какой?! – не унимался заинтересованный Егор. – Дров на целую деревню завезли. Хантов в национальных одеждах пригласили. Шаман настоящий будет. Странно…
